Опыт путешествий

«Поддерживай ее снизу, вот так, нежно, но крепко. Просунь палец между ног. Ей нравится чувствовать себя в безопасности. Прижми к себе, чтобы она успокоилась. А теперь посмотри на нее». Маленькая курица чуть взъерошивает перья и спокойно устраивается у меня на ладони. Я ощущаю приятную тяжесть, этакую компактную основательность. Под сложным узором перьев скрывается затаившийся динозавр. Круглый, черный и блестящий, как бусина, глаз, смотрит на меня, и я наливаюсь спокойствием. В душе рождается какая-то легкомысленная радость. Курица в моих руках устраивается поудобнее, ритмично покачивая головой, и напряжение покидает меня. Есть только я и эта тихо кудахчущая сама с собой курица, и мы спокойны. В этот момент у нас все в порядке, все идет отлично.

Мужчина, стоящий рядом со мной, говорит: «Держать курицу — ни с чем не сравнимое ощущение». Он прав, я чувствую какое-то особенное удовлетворение. Это необычно и неожиданно, даже чуть стыдно, но совершенно невозможно сдержать улыбку, когда ты держишь курицу. Парень рядом со мной — судья на выставке бентамок. Мы стоим в комнате, забитой курицами и красующимися петухами. «Знаешь, — добавляет он, — люди и цыплята — пожалуй, древнейший симбиоз на планете. Возможно, такой же древний, как человек и собака».

Мы живем друг у друга под крылом вот уже больше десяти тысяч лет.

Ньюбери — довольно необычное место для проведения выставки домашней птицы. Город, знаменитый своим ипподромом и объездной дорогой, определенно заслуживает, чтобы его объезжали. На окраинах стоят промышленные склады и спортивные площадки. Тут центр активного отдыха, и по воскресеньям здесь толпятся семьи, пришедшие поплавать. Пахнет хлоркой, и эхо разносит крики плещущихся коротко стриженых детей и татуированных родителей. Туда-сюда бродят, отжимая полотенца, толстые девчонки в купальниках не по размеру. Все это невообразимо далеко от сельской идиллии. Но если найти дверь, не обозначенную табличкой, то можно попасть в тайную комнату. Возможно, это корт. И здесь ты погружаешься в дивный суетный мир перьев, клювов и хвостов. Клетки, стоящие друг на друге, образуют проходы этого супермаркета для лисиц, пахнущего аммиаком и свежим сеном.

Зайдя внутрь, я начинаю слегка паниковать, ошарашенный всем этим разнообразием, ошеломляющим экзотическим орнаментом. Невероятная находчивость и пост-Дарвинский синдром Турретта у цыплят. Настоящее перьевое безумие. Люди держат ряженых куриц, с бородками, шапочками, залысинами и вечерними платьями. Меня сопровождает куча экспертов, но я потерял дар речи. Все, что я мог бы спросить: «Почему? Почему вон та выглядит так, будто собралась в Аскот? Почему у той на ногах сапоги-дутики? А голова этой напоминает мошонку клоуна? А у той вообще нет лица! Кто вообще это придумал? Каким образом быстрый завтрак превратился в это Богом покинутое существо, в это сокрушительное кукареку генетического экспрессионизма?»

«Потерпите, — говорит мне дружелюбный господин. — С непривычки это тяжело». Вокруг меня ритмично моргающие глаза, куры трясут бородками, внимательно приглядываясь ко мне. Они старейшие наши друзья, но до сих пор смотрят на нас с неизменным любопытством. Каждый раз, когда цыпленок что-то замечает, он так забавно удивляется, будто весь мир вокруг — постоянный фестиваль цветов, драк, движения и червяков.

Начнем с начала. Никто не знает точно, где одомашнили первого цыпленка — в Индии, Китае, Таиланде или Вьетнаме, но было это около десяти тысяч лет назад, на заре фермерства. Дикую птицу еще называют банкивской джунглевой курицей — Gallus gallus. (Французы сделали ее символом страны из-за созвучия со словом «галл», ну и, разумеется, потому что они до сих пор ведут себя, как цыплятки[61].) Она принадлежит к семейству фазановых.

Человеку удалось одомашнить лишь горстку животных. Буквально единицы. Дело не в поимке и выведении пород до тех пор, пока они не согласятся стать нам полезными. Мы безуспешно пытались одомашнить оленей и гепардов. И дело даже не в том, чтобы позволить животным жить рядом с нами, пока мы их не полюбим. Крысы и мыши в этом случае делили бы с нами постель. Выгода должна быть взаимной.

Джунглевые куры не умеют летать. Они прячутся в кустах с деланной враждебностью. Их можно было бы назвать KFC в азиатской пищевой цепочке. Они гнездятся на земле, и из-за этого вынуждены откладывать больше яиц. Именно яйца в первую очередь привлекли людей. В Древнем Египте куриц называли птицами «по-яйцу-в-день». Яйца — редкость в обществе охотников и собирателей, поэтому джунглевые куры сменяли яйца на попечительство. Мы — всеядные животные, и вылупившийся цыпленок оказался тоже неплох на вкус. Но в вопросе сохранения видов стать домашними означало выиграть лотерею. Хоть в Америке и убивают 25 млн куриц ежедневно, в мире их насчитывается более 30 млрд. А это весьма неплохо для нервной и невзыскательной азиатской птички. Назвать куриц редкими было бы смешно, но некоторые виды кур действительно редки.