Опыт путешествий

Как и оды, посвященные им, средневековые битвы обычно шли по одному распорядку. Аристократы спешивались. Вдоль задних флангов верхом проезжали солдаты, вооруженные шипами, — они следили за дезертирами. Это так по-английски — демонстрировать железную верность и бросаться на амбразуры. Правители воюют вместе с народом. Все, кроме хилого Генриха. Его оставили в Йорке читать молитвы, грызть ногти и препираться с женой.

Армии выстроились друг напротив друга — каких-то 300 ярдов, дальность полета стрелы. Лучники выходят вперед, к их нёбу прилипли облатки после причастия. Они молятся святому Себастьяну, покровителю лучников. «Вытряхнуть стрелу, натянуть, отпустить» — и в воздух взлетает туча щепок с железными наконечниками.

Английские лучники заработали мистическую репутацию из-за побед явных аутсайдеров в битвах при Азенкуре или Креси. Это национальная особенность — только англичане и валлийцы способны перенять дисциплину, плебейскую ненависть и изощренную ругань, необходимые для стрельбы. Армии других стран не желали принимать в этом участия и предпочитали превращаться в ежиков. Они полагались на генуэзских лучников — своеобразных польских сантехников Средневековья[64]. Даже воинственные шотландцы и ирландцы не хлопотали с луками, несмотря на то что достаточное количество тренированных лучников в течение трехсот лет решало исход битвы.

Медленно, но верно луки заменили порохом. Любой испуганный пастушок мог прицелиться и нажать на курок, но, чтобы правильно натянуть тетиву тисового лука и попасть стрелой с острым наконечником через 200 ярдов, броню и кожу в чью-то глотку, требовались годы тренировок. Большой лук был самым эффективным оружием на полях битв Европы до изобретения пулемета Гатлинга.

Лучники вышли вперед и выпустили так называемую «бурю стрел». Английский лучник мог выстреливать от пятнадцати до двадцати стрел в минуту, и именно поэтому первые минуты битв были столь ужасны. Туча стрел взвилась в морозный воздух, но именно в этом Эдварду и всему дому Йорков несказанно повезло. Снег летел в лицо Ланкастерам, не позволяя им целиться и оценивать дистанцию. Ветер мешал их стрелам, но проносил стрелы Йорков дальше вглубь ланкастерского войска. Господь тем утром кричал и выл в поддержку Эдварда, обмораживая глаза и щеки Ланкастеров.

Металлоискатели обнаружили целую траншею, полную наконечников стрел, показывающую, где началась стрельба. Опустошив свои колчаны, лучники принялись использовать стрелы противника. Вполне возможно, что за 10 минут было запущено около полумиллиона стрел — крупнейшая перестрелка из луков в истории.

Под дождем стрел у солдат есть три варианта: принять надвигающуюся истерию, ужас, свист гусиных перьев, звуки ударов, крики, мольбы, запах дерьма, рвоты и разорванных кишок и стоять в ожидании конца. Они могут отступить и сбежать — разрушить строй, забыть о своей цели и удрать куда подальше. Или могут атаковать — пойти вперед и вырезать беззащитных крестьян-лучников, на которых и доспехов-то нет. Ланкастеры выбрали последнее.

Склонив головы, они заскользили по замерзшей грязи, пересекли узкую долину и перебрались на другую сторону. Все это время поток стрел не иссякал. Мрачная средневековая статистика заключается в том, что армия, двинувшаяся с места первой, обычно проигрывает. А Ланкастеры по численности превосходили противника и к тому же были на своей земле.

Они приближались, и Эдвард крикнул, стараясь заглушить ветер, что не будет пощады и плена для толстых графов и меркантильных рыцарей. Этой битвы ждали долго — ей предшествовали оскорбления и унижения, предательства, казни и убийства, долги, которые можно было смыть лишь кровью и слезами. Пока войско пересекало долину, слышались залпы первых огнестрельных орудий. Бургундские наемники Йорков взрывали свои изобретения. Первую пулю, выпущенную в истории человечества, нашли именно в этой долине.

Обе армии, выкрикивая оскорбления или просто завывая, как бешеные собаки, слились в одну, и началось одно из самых ужасающих действ в истории человечества — средневековая бойня в снегу.

На передовой нет места для хулиганских выходок или изящного маневрирования. Здесь бьют и колют. Солдаты выбирают кинжалы и булавы, пристегивают шлемы-салады к шее сзади, чтобы противник не мог ударить в спину. Сквозь прорези для глаз они смотрят на противников, от которых их отделяет лишь несколько дюймов, и бьются со всей силой.

В 1461 году доспехи пользовались популярностью. У большинства мужчин была какая-нибудь защита для головы и кусочки брони, но самой распространенной защитой была рубаха, сшитая из нескольких слоев льна, смягчающая удары и защищающая от удара кинжалом и летящих осколков. Но главным было не убить, а уронить оппонента. Его затоптали бы в считаные секунды.

Самые распространенные ранения были в области головы и шеи. Умирали, скорее всего, от удушья — те, кто напирал сзади, давили впереди идущих. Толчки и давление доставались от армии, что даже не начала еще биться и толкать.