Опыт

Ну да ладно, я не настолько требователен и привередлив. Я уже не требую, чтобы вместе с нашей верой чуждый нам народ впитал в себя все, что составляет нашу индивидуальность; я допускаю, что он может ее отвергнуть и выбрать для себя другой для подражания пример. Пусть так! Но пусть мне покажут такой народ, который в тот момент, когда он осознает душой истинность Евангелия, в следующий понимает, что его земное существование также ничтожно и неправильно, какой была совсем недавно его духовная жизнь; пусть я увижу, как он сам по своему желанию создает для себя новый социальный порядок, исходя из собственных идей, бывших до сих пор бесплодными, и переосмысливая чужой опыт. Я жду, когда это произойдет — пусть только такой народ отыщется. Но, увы, пока ни один даже не пытался это сделать. Ни в одной исторической эпохе не существует нации, пришедшей к европейской цивилизации в результате принятия христианства, ни единой, которую это выдающееся событие привело к самостоятельному развитию.

Но зато я вижу в обширных землях Южной Азии и в некоторых районах Европы государства, которые образовали несколько групп, представляющих различные религии. Вражда рас будет неизменно существовать рядом с враждой культов; и отличить ставшего христианином патана от обращенного индуса так же легко, как сегодня отличают русского из Оренбурга от кочевников, также принявших христианство, среди которых он живет. Повторю еще раз: христианство не есть цивилизующая сила, и оно сто раз право, что таковым не является.

Примечания к главе

1) Деяния Апостолов, II, 4,8,9,10,11.

2) Я не собираюсь вступать в дискуссию с Причардом, но хочу сослаться на Токвиля, который в своей блестящей книге «О демократии в Америке» так пишет о чероки: «Быстрому усвоению индейцами европейских привычек способствовали метисы. Не забывая предков, не отказываясь полностью от диких обычаев своей расы, метис формирует естественную связь между цивилизацией и варварством. Всюду, где много метисов, дикари постепенно изменяют свое социальное устройство и свои нравы». К этому Токвиль прибавляет, что даже будучи метисами, а не аборигенами, в скором времени чероки и криксы все равно исчезнут под натиском белых.

ГЛАВА VIII.

Определение слова «цивилизация»; социальное развитие имеет два источника

Здесь мы сделаем небольшое, но необходимое отступление. Автор часто пользуется словом, которое вмещает в себя целую систему идей, нуждающуюся в определении. Я часто говорю о цивилизации, потому что способности рас можно оценить только через относительное наличие или абсолютное отсутствие этого существенного феномена. Я веду речь о европейской цивилизации провожу различие между ней и другими цивилизациями. Мне не хочется оставлять даже малейшей неясности на сей счет, тем более, что я не согласен с известным писателем Франции, который специально занимался природой и сферой приложения данного термина.

Свою книгу «История цивилизации в Европе» господин Гизо - да будет мне позволено поколебать его выдающийся авторитет - начинает с путаницы слов, откуда проистекают серьезные ошибки: автор утверждает, что цивилизация есть факт. .

Однако либо слово «факт» следует здесь понимать в более конкретном и позитивном смысле, который отсутствует в обычном его употреблении, в широком и несколько расплывчатом, я бы сказал, гибком смысле, которого в этом слове никогда не бьшо, либо оно не годится для характеристики такого понятия, как «цивилизация». Цивилизация - это не факт; это ряд, сцепление фактов, более или менее логически соединенных друг с другом и вызванных столкновением идей, зачастую довольно многочисленных, а идеи и факты непрерывно оплодотворяют друг друга. Иногда такой непрерывный круговорот является следствием первостепенных принципов, иногда это следствие представляет собой стагнацию, но в любом случае цивилизация не есть факт - это пучок фактов и идей; это состояние, в котором находится человеческое общество, это среда, в которой ему довелось оказаться, которую оно создало, которая из него происходит и в свою очередь на него воздействует.

Это состояние обладает сильным характером обобщения, которым факт никогда не отличается; оно претерпевает множество вариаций, которых факт не мог бы выдержать без того, чтобы не исчезнуть, и вместе с

тем оно совершенно не зависит от форм правления, т. к. существует и развивается и при деспотизме и при либеральном режиме и не перестает существовать даже тогда, когда гражданские потрясения изменяют или вообще трансформируют условия политической жизни.