Опыт

Точка зрения унитаристов основана на следующем рассуждении: «Мадьяры связаны происхождением с финнами, родственниками лопарей, самоедов, эскимосов — людей низкого роста и с широкими лицами и выступающими скулами, с желтоватой или грязно-смуглой кожей. Однако мадьяры имеют более крупное и стройное сложение, длинные, гибкие и сильные руки и ноги, черты лица, напоминающие представителей белых рас и весьма красивые. Финны всегда были слабые, забитые, угнетенные. Мадьяры занимают почетное место среди завоевателей. Они имели рабов, но сами рабами не были, следовательно... если мадьяры суть финны, если они и в физическом и моральном отношении настолько отличаются от остальных ветвей их общих предков, причина заключается в том, что они очень сильно изменились» 7).

Как бы то ни было, если бы такое изменение имело место, его было бы невозможно объяснить даже унитаристам, даже предполагая необыкновенную мобильность данного типа, потому что метаморфоза должна была произойти между концом IX в. и нашей эпохой, т. е. в течение всего лишь 800 лет; между тем хорошо известно, что за этот период наши соплеменники незначительно смешались с народами, среди которых они живут. К счастью для здравого смысла, нет оснований удивляться этому, т. к. аргумент, который я собираюсь опровергнуть, будучи изящным, порочен по своей сути: венгры не имеют ничего общего с финнами.

В одной статье Жерандо разбил наголову теории Шлет-цера и его сторонников и, используя самые обоснованные суждения, заимствованные у греческих и арабских историков, мнение венгерских ученых, подтвержденные факты и даты, устойчивые перед лицом любой критики, наконец, филологические факты и свидетельства, доказал родство сикулов с гуннами и первородную идентичность трансильванского племени с последними завоевателями Паннонии. Итак, венгры — это гунны.

Здесь мы, без сомнения, столкнемся с новым возражением. Нам скажут, что из этого вытекает несколько иное родство мадьяр, однако от этого не менее близкое, с желтой расой. Но это ошибка. Если название гуннов есть имя народности, это также есть собирательное имя с исторической точки зрения, которое не обозначает однородную совокупность. В толпе племен, вставших под знамя предков Аттилы, среди прочих различали группы или шайки, называемые «белыми гуннами», в которых преобладал германский элемент 8)

По правде говоря, контакт с желтокожими группами изменил кровь, т. е. она утратила свою прежнюю чистоту: именно об этом красноречиво свидетельствует скуластое лицо мадьяр. Их язык очень близок тюркским диалектам, следовательно, мадьяры суть белые гунны, а эта народность, из которой несправедливо сделали желтокожую расу, поскольку она в силу добровольных или вынужденных браков смешалась с этой расой, состоит из метисов с германской основой. Язык имеет корни и словарный запас, отличающиеся от их преобладающего элемента, точно так же, как это имеет место в случае «желтых» скифов, которые говорили на арийском диалекте, и скандинавских племен, которые спустя несколько лет владычества приняли кельтско-латинский диалект покоренных ими народов. Ничто не дает основания предполагать, что время, воздействие климата и изменение обычаев могли превратить японца, или остяка, или тунгуса, или пермяка в нашего соотечественника. Вследствие слабости аргументов, выдвигаемых унитаристами, я прихожу к выводу, что постоянство типов внутри рас не подлежит никакому сомнению, и никакие изменения среды, какими бы глубокими и необратимыми они ни были, не в состоянии поколебать это постоянство до тех пор, пока не произойдет смешения одной ветви человеческого дерева с другой.

Таким образом, что бы ни говорили о единственности или множественности причин появления на земле рода человеческого, различные группы сегодня совершенно разделены, поскольку никакие внешние силы не могут соединить их вместе, привести к их ассимиляции.

Итак, нынешние расы представляют собой различные ветви одного или нескольких первородных и уже утерянных стволов, даже самые общие черты которых нам знать не дано. Эти расы, отличающиеся друг от друга внешними формами и пропорциями тела, строением черепа, внутренней конституцией, наличием или распределением волосяного покрова, цветом кожи и т. д., могут утратить свои главные признаки только в результате скрещивания.

Этого постоянства родовых признаков вполне достаточно для того, чтобы обеспечить глубокое несходство и неравенство, чтобы придать им силу естественных законов и применить к физиологической конституции народов те же различия, которые позже мы увидим в их нравственно-моральном характере.