Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла.

— Так вот, — продолжал Федор, — смешную историю я с ним разыграл… Иван Матвеевич, стало быть, всегда приносил на завтрак в узелке хлеб, сало и сырое яйцо. Завтракали мы в котельной. Там у Ивана Матвеевича был такой вроде бы чан с крышкой, к нему подведена была трубка с паром. В этом чану варили мы на завтрак колбасу, картошку. А Иван Матвеевич, как подойдёт время к завтраку, действует сам собой: неторопливо вымоет руки и берётся за свой узелок. Обернёт, бывало, яичко в тряпицу и опустит в чан. Подержит там несколько минут, остудит под холодной струёй, не спеша аккуратно очистит скорлупку, нарежет, смакуя, крутое яйцо тонкими ломтиками, расположит эти ломтики на большом ломте хлеба, посолит и принимается за еду, запивая чаем из алюминиевой кружки.

И так каждый день. Точь-в-точь одно и то же. День ото дня все те же движения, та же процедура.

И вот однажды, когда до завтрака оставалось с полчаса, ходил Иван Матвеевич где-то по цехам, а я развернул его узелок, взял яйцо, проколол с двух сторон иголкой, высосал и, набрав в рот воды, обратным же порядком «напоил» скорлупу. Отверстия — они были еле заметны — залепил белым мякишем.

Пришло время завтракать. Иван Матвеевич обернул яйцо в белую тряпочку и опустил в чан, закрыл крышкой и пустил пар. Я пил чай, наблюдал. Когда прошло пять минут, говорю:

— Иван Матвеевич, температура сухого пара градусов 200 — яйцо давно сварилось.

Он вынул яйцо, остудил и перед тем, как разбить, проверил, крутанул на столе и изумился: яйцо не стало вращаться!

Немного помедлив, он, видно, решил, что рано вынул, опять обернул его в тряпицу и опустил в чан.

Так проделывал раза три и все более поражался, прокручивая яйцо. Иван Матвеевич ворчал, что, мол-де, не идёт пар, хоть кран и открыт.

Надо было видеть бедного старика!.. Я уж и пожалел о своей затее.

Наконец он решил разбить удивительное яйцо.. И замер, не в состоянии поверить глазам своим: перед ним была лужица чистой воды и битая скорлупа…

Меня смех душит, а рассмеяться страшусь: дело уже серьёзный оборот приняло, и как его обернёшь в шутку?.. Старик так расстроился, что мне стало боязно, как бы его удар не хватил… И тут черт, видно, меня попутал сказать, что это, должно быть, его зять, развесёлый человек, таскает яйца из гнезда и выпивает их украдкой.

Иван Матвеевич ходил в тот день такой, будто после пожара в квартире или потери выигравшего лотерейного билета. Я предложил ему свой завтрак, но куда там!..

На другой день старик явился вовсе обескураженный, и все мы это заметили. Я спросил, как дела? Он выругался вдруг смачно и сказал, что чуть не избил зятя за проделку, а тот сначала хохотал, а потом, взмолившись, поклялся, что не выпивал этого проклятого яйца.

Вот тут-то я и решился признаться… Боже, что было! Старик пришёл в ярость, и я отпрянул, опасаясь, что хватит меня чем попало сгоряча. Его стали успокаивать, а он кричал:

— Ты, охальник, перессорил меня с семьёй! Как показаться им на глаза?!

Пришлось идти к нему домой извиняться. Такая канитель пошла… Я-то думал, история выеденного яйца не стоит!..

— Это тебе наука… Вечно лезешь со своим зубоскальством!.. — не улыбнувшись, заметил Уключин. — Ты, Федь, погодь маленько: Сергей Афанасьевич пришёл говорить с нами о деле!..

Федор спохватился:

— Да я ведь так… в порядке разминки… чтоб придать настроение… А то ты, Николай, больно уж смотришь букой…

Сергей решил, что пора начинать.

— Федя, у вас найдётся лист бумаги?

Он выскочил из-за стола и тут же положил перед Сергеем ученическую тетрадку.

— Дело-то вот какое… но, разумеется, об этом пока никому…

— Само собой!.. — Все трое понимающе кивнули.

— Главный конструктор Крымов заинтересовался разработанным мною три года назад проектом подцепки самолёта в воздухе… Тогда, правда, этот проект в нашем институте был отклонён, а сейчас обстоятельства так повернулись, что мне предложили срочно провести экспериментальную отработку в воздухе, чтобы убедиться в пригодности этого метода для применения на новом самолёте Крымова…

В чём заключается принцип идеи, сейчас расскажу. — И, вырвав двойной лист, Сергей начал рисовать. Федор, Николай и Иван придвинулись к нему. — Так вот, смотрите…

Сергей рассказал товарищам об устройстве складной контактной фермы самолёта-носителя и взаимном расположении самолётов перед контактированием. Когда стал говорить о первоначальном контакте малого самолёта с конусом, Сидоркин перебил его:

— Прошу прощения, Сергей Афанасьевич… но ведь так же контактируются для заправки в воздухе…