Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла.

Зажужжала электробритва, Рюриков запел: «И подушка её горяча, и горяч утомительный сон, и, чернеясь, бегут на плеча косы лентой с обеих сторон…» Водя электробритву круговыми движениями, он явно любовался собой, то и дело поглаживая холёные щеки. Стремнин не решался заговорить, чувствуя, что Рюриков в несколько отвлечённом состоянии, но тот вдруг спросил:

— Так что у тебя, говоришь?

— Видите ли, Александр Владимирович, я пришёл замолвить словечко за своего коллегу — изобретателя, способного, одержимого человека… Хочу просить для него вашей помощи.

Рюриков заметно помрачнел. Даже электробритва замедлила благодатный массаж.

— Опять изобретатель!.. Хоть здесь, думал, от них отдохну. Все ходят, все просят… И кто заставляет их изобретать?! Ну кто, скажи на милость, Сергей Афанасьевич?.. Если б ты знал, какая от них морока… Не понимают, отшельники, что век изобретательства прошёл. Теперь все создают коллективы.

— Так-то оно так, — мягко вклинился Стремнин, — но, согласитесь, Александр Владимирович, — первоначальная идея возникает сперва в голове какого-то изобретательного человека. Коллектив приходит на помощь уже потом. И, увы, далеко не всегда быстро и с охотой… А ведь, если вдуматься, все, что создали люди, в том числе и то, что даёт нам комфорт, все это сперва возникло в головах изобретательных людей. Вот хотя бы бритва, которой вы бреетесь… или вот мыло… Как удобно подвешено на магните у самого крана. А ведь осенила же кого-то эта мысль?..

— Вот-вот, — сухо подхватил Рюриков, — кого-то осенила. Только он не стал ходить по учреждениям, не стал надоедать ответственным работникам… Взял да и соорудил этот свой магнит для мыла, а мы теперь согласны: это удобно. Так пусть и твой изобретатель, о ком ты хлопочешь, сделает то, что изобрёл, а мы посмотрим, так ли это хорошо, как он говорит об этом.

Рюриков склонился над умывальником, возникла пауза.

Прилепив мыло и, очевидно, впервые взглянув на на него внимательно, сорвал с крючка полотенце:

— Так что, ты говоришь, изобрёл этот фанат?

— Махолёт.

— Махолёт?! Час от часу не легче!.. Представляю милую ситуацию: сейчас я сплю спокойно в своей квартире на восьмом этаже… У меня жена, дочь… А тут, глядишь, припорхнет такой гусь в лунную ночь на балкон и бог знает что натворит! — Ожесточаясь в мыслях, Рюриков яростно трёт полотенцем уши, щеки и отбрасывает его в сторону как нечто неприятное.

Сергей Афанасьевич, учти, — резко поворачивается к Стремнину Рюриков, — немало изобретений (мы это знаем из истории) попало сперва в руки взломщиков и бандитов… Ну, хотя бы газовая горелка… Ею прежде всего воспользовались «медвежатники» для вскрытия сейфов… И вообще, дела!.. Начнут летать тут всякие… И кому куда вздумается!.. Никакая милиция не остановит!

— Я и предлагаю, Александр Владимирович: давайте мы, добрые люди, поможем этому изобретению, чтоб служило оно добру, а не злу.

— Это демагогия, голубчик… Нет, нет, ты погоди. Даже за границей над этой чертовщиной не работают. Что же нам-то нужно?

— Работают за границей, Александр Владимирович.

— Как?.. Работают?.. Где?.. Откуда ты взял?

— Да вот, к примеру, несколько сообщений… — Сергей извлёк из папки статьи. — Здесь, разумеется, далеко не последние сведения.

Рюриков бегло просматривает подборку.

— Не густо… Пока, похоже, это баловство. Ничего конкретного. На мой взгляд, начинать это все преждевременно. Надо бы повременить.

— Повременить?..

— Ну да.

— Пока появится там?

— Да нет. Ты меня не так понял. Пойми же ты наконец… рассуждаешь как индивидуум. А нам, руководителям, ой как непросто! Дел — тысячи, и каждое считается самым важным. И тут уж смотришь так, скажу тебе откровенно: туда устремляешь все внимание, за что сегодня будут бить!

— И бьют?

— А ты как думал?!

Стремнин с трудом удержался, чтоб не рассмеяться, вспомнив недавний разговор с ведущим инженером из главка. Тот тоже говорил: «Приходишь утром, садишься в кресло и смотришь в потолок. Думаешь, с какого угла сегодня нужно ждать палки?.. С какой стороны она нагрянет раньше? То и делаешь. А остальное уж потом. Да-с!»

Пряча улыбку, Сергей поглядывает на Рюрикова.

Между тем Александр Владимирович продолжает:

— А ты говоришь — махолёт!.. Черт с ним, с твоим махолётом, если меня за «Икс» потянут завтра. Вот ты говорил об этом махолёте с главным?

— Говорил.

— Ну и как он?

— Интересовался подробно, придавая должное значение.

— Но брать на себя не хочет?.. Не так ли? Ха!

— Не совсем так. Он и без того помогает многим молодым в их творческой инициативе. Но здесь, поскольку вы его без конца терзаете за «Икс», хотел бы получить прежде поддержку от вас.

— Этак все мы смелы за чужой-то спиной! — Сардонически улыбаясь, Рюриков подходит к зеркалу, завязывает галстук. Обдумывая что-то, не торопится продолжать разговор. Наконец резко поворачивается к Сергею: — Ты-то видел сам, Сергей Афанасьевич? Может, это бред?