Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе]

И тому есть объяснение: человек берет на себя функции Бога, а именно Бога-мастера, и творит новую действительность, разумеется, чисто эстетическую, как воспринимали мир древние греки, создает новую среду обитания, превращая определенные формы жизни в искусство, с перенесением действия на подмостки, будь то фреска с воссозданием библейских историй, будь то шествие по улицам города в праздники, с превращением его в карнавал, будь то так называемые священные представления, каковые к тому же во Флоренции XV века давались в церквах, с превращением храма в храм искусства.

Уже у Джотто вместе с динамикой жестов и внутренних переживаний и с первыми элементами перспективы иконописная статика взрывается и возникает явное сценическое пространство, и с тех пор интерьеры церквей заполняются не просто фреской или картинами, но именно многоярусными сценами, когда уже не тематика, разумеется, библейская, привлекает взор прихожан, а предельно выразительная, динамичная и красочная театральность, в которой отныне художник, - не богомаз, а художник эпохи Возрождения, - находит свое вдохновение, свою эстетику, эстетику Ренессанса.

Следует заметить, эта театральность впервые проступает в поэме Данте «Божественная комедия», может быть, помимо его воли, но здесь несомненно сказался универсализм его замысла.

Средневековый жанр видений Данте разворачивает в целостную систему мироздания, в центре которого Земля с небом, где он находит Ад, Чистилище и Рай, основные области и сферы потустороннего мира, при этом наполняя восприятие сцен воздаяния интимным чувством, столь же историческим, сколь сугубо индивидуальным, когда связующей нитью и перспективой загробного странствия от бездн Ада до высших сфер Рая оказывается Беатриче, первая и вечная любовь Данте.

Если Данте и воссоздает средневековые представления о мире и о человеке, то в своем восхождении в высшие сферы Рая, куда ведет его любовь к Беатриче, он достигает вершин поэзии, или иначе, высшей ступени восхождения к красоте, то есть открывает перспективу развития искусства эпохи Возрождения.

Что же касается «Декамерона» Джованни Боккаччо, театральность буквально пронизывает и структуру сборника, и новеллы, предваряя по сути эстетику ренессансных художников и драматургов. Здесь достаточно упомянуть одну из новелл, а именно восьмую пятого дня, содержание которой излагается так:

«Настаджо дельи Онести, влюбленный в девушку из рода Траверсари, тратит деньги без счета, однако ж так и не добивается взаимности; уступая просьбам своих близких, он уезжает в Кьясси; здесь на его глазах всадник преследует девушку, убивает ее и оставляет ее тело на растерзание двум псам; Настаджо приглашает своих родных и свою возлюбленную на обед; на глазах у возлюбленной мучают девушку, и возлюбленная из боязни, что ее может постигнуть такая же участь, выходит замуж за Настаджо».

Что же происходит? Настаджо пригласил своих родных и возлюбленную на представление? Кьясси - это место, упоминаемое Данте в «Божественной комедии» из его воспоминаний, там была прекрасная роща, столь похожая на цветущий лес Земного рая. Сцена, как убивают девушку, в этой роще повторяется постоянно, как мучения, какие несут души умерших.  Земная жизнь и события в загробном мире смыкаются, и перед нами разыгрывается спектакль со зрителями, а в структуре «Декамерона», можно сказать, спектакль в спектакле, что станет одним из приемов театра эпохи Возрождения.

Вера, проповеди, библейские истории, спасение души, воздаяние - все это очень серьезно, слишком серьезно, тем более если на этом настаивают уже тысячу лет, - момент утомления не мог не наступить, и это почувствовали прежде всего именно правители и иерархи церкви, с тем и склоняются к украшению церквей, с обучением грамоте детей, с чего и начинается величайшая культурная революция.

Основной ее принцип, теперь это ясно, - театрализация жизни, театрализация миросозерцания, театрализация самого процесса жизнетворчества - от свадеб, крещения, похорон до всевозможных торжеств - и творчества. Впервые это увлечение всенародными празднествами, вплоть до создания театра, мы увидели в Греции в Золотой век Афин.

Казалось, это удивительная особенность греков, что вновь проступает во Флоренции - не просто в подражание древним, а из внутренней потребности жизнетворчества и творчества, с превращением всех сфер и форм жизни города в искусство - от церковных служб до турниров для знати и карнавальных шествий для всех.