Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла

87. Тем не менее св. Августин (так же, как и г-н Бейль) не отчаивается найти даже здесь, на земле, желаемое решение; но святой отец думает, что это решение под силу лишь некоторым святым людям, просвещаемым совершенно исключительной благодатью: «Est aliqua causa fortassis occultior, quae melioribus sanction busque reservatur, illius gratia potius, quam mentis illorum» (in Genes, ad literam, lib. 11, c. 4)[54]. Лютер оставляет постижение тайны избрания небесной академии (Lib. de servo arbitrio, с. 174): «Illic (Deus) gratiam et misericordiam spargit in indignos, hie irainet severitatem spargit in immeritos; utrobique nimius et iniquus apud homines, sed Justus et verax apud se ipsum. Nam quomodo hoc justum sit ut indignos coronet, incomprehensibile est modo, videbimus autem, cum illuc venerimus, ubi jam non credetur, sed revelata facie videbitur. ita quomodo hoc justum sit, ut immeritos damnet, incomprehensibile est modo, creditur tamen, donee revelabitur filius hominis»[55].

Надо надеяться, что г-н Бейль окружен теперь тем светом, которого нам недостает здесь; так как есть основание предполагать, что он не был лишен доброй воли.

Candidus insueti miratur limen Olympi,
Sub pedibusque videt nubes et sidera Daphnis.
Illic postquam se lumine vero
Implevit, stellasque vagas miratur et astra
Fixa polis, vidit quanta sub nocte jaceret
Nostra dies[56]

.

Первая часть опытов о справедливости Бога, свободе человека и начале зла

1. Установив права веры и разума в том смысле, что разум полезен вере, нисколько ей не противореча, посмотрим, как они пользуются своими правами для поддержки и взаимного соглашения относительно того, чему естественный и основанный на откровении свет учит нас о Боге и человеке в отношении ко злу. Все связанные с этим затруднения можно разделить на два класса. Одни возникают из человеческой свободы, которая представляется несовместимой с природой Бога; и тем не менее свобода мыслится необходимой, чтобы человек мог быть признан виновным и наказуемым. Другие касаются действий Бога, которые, по видимости, слишком способствуют злу, хотя человек свободен и со своей стороны тоже принимает в этом участие. А подобное управление представляется противоположным благости, святости и справедливости Бога, так как Бог содействует столь же физическому, как и моральному злу, и содействует тому и другому морально, равно как и физически, и кажется, что и то и другое зло обнаруживаются в порядке природы, а также в состоянии благодати в будущей вечной жизни столь же и даже больше, нежели в этой скоропреходящей жизни.

2. Чтобы представить эти затруднения кратко, следует отметить, что свобода по видимости противоречит предопределению и достоверному знанию, какова бы ни была сама по себе эта свобода, и тем не менее, по общепринятому учению наших философов, истина будущих случайных событий предопределена. Предведение Бога также представляет все будущие события известными и определенными; Божественное провидение и Божественное предначертание, на которых, по-видимому, основывается даже предведение, делают еще больше, так как Бог не похож на человека, который может рассматривать события безразлично и может воздерживаться от суждения о них, потому что все совершается только вследствие определения его воли и в силу его всемогущества. Даже не принимая во внимание содействие Бога в существующем порядке вещей, все тесно связано одно с другим, так как ничто не может произойти без причины, вполне подходящей для того, чтобы произвести определенное действие. Это в равной степени относится и к свободным действиям, и ко всяким другим. После этого кажется, что человек вынужден творить совершаемое им добро и зло и, следовательно, не заслуживает ни награды, ни наказания. А это уничтожает нравственность поступков и отрицает всякую справедливость – Божию и человеческую.