Оракул

Порывшись в мешке, Ар-Аррах выудил один из наполнявших его предметов, заботливо укутанных в толстую ткань, остальное запихнул в дыру, опустил половицу и установил кровать на место. Сверточек сунул под ремень, чтобы иметь под рукой, нынче может понадобиться. Отошел к двери, поглядел, не осталось ли следов. Нет, ничего. Удовлетворившись осмотром, Ренган вернулся к кровати и завалился отдыхать. Скоро начнет темнеть, Фомас покончит с делами в канцелярии епископа и заглянет в «Корону Эвелара» пропустить кружечку пива. Тут-то Ренган и расспросит грамотея.

Когда стало смеркаться, Ренган спустился в трапезную и занял столик в углу недалеко от входа. Мало-помалу начал сходиться народ. Писари, приказчики и мастеровые, живущие неподалеку, потянулись в «Короне Эвелара» — осушить кружку-другую пивка да послушать рассказы постояльцев, моряков и купцов. Ренгана многие узнавали, спрашивали о поездке… и огорченно качали головой, заслышав, что нынче горец воздержится от бесед. Наконец появился и Фомас — маленький, суетливый, в помятой сутане и венчиком всклокоченных волос вокруг блестящей плеши. Горец окликнул его, священник встрепенулся, близоруко вгляделся в темный угол и тут же улыбнулся, узнав Ренгана. Солдат помахал рукой, и Фомас подошел к столу.

— Привет, Ренган! Давно вернулся?

— Здорово, старина. Только нынче. Садись, выпьем.

— Угощаешь? — Фомаса не нужно было долго упрашивать.

— Да. — Ренган подвинул священнику пустую кружку и налил пива из кувшина. — Хочу поговорить с тобой… но это после. Пей, рассказывай, что нового в Бредигене.

Фомас сделал несколько порядочных глотков, поставил кружку и сложил руки перед собой на столе. Ладони у него были широкие и шишковатые, как у портового грузчика. Разве что грузчики обычно не пачкают рук в чернилах.

— Да что у нас нового… Бредиген шумит, как всегда. А ты как съездил? Повидал родню?

— А… — Горец махнул рукой. — Лучше не спрашивай. Родственнички не придумали ничего лучшего, как отметить мой приезд набегом на соседний клан, вдесятеро более сильный, чем Аррахи… Разумеется, я не остался в стороне, снес несколько голов… Словом, на пару лет мне путь в горы заказан. Обычаи у нас простые… и если кто из Ар-Шоратов приметит меня… в покое уже не оставят. Так что нового в городе?

— Все как всегда, все как обычно… — Фомас задумчиво взялся за кружку. — Нынче вот герцог Фиеро…

— Да, кстати! — Ренган сделал вид, что только теперь вспомнил о герцоге, хотя и о солдатах Фиеро ему тоже хотелось узнать у осведомленного викария. — А ему-то чего надо?

— Да того, что и всем. Наследства Амелии. Ты же слышал, что Рнентонна до сих пор ничья.

Ренган кивнул. Война шла третий год и успела унести жизни троих ближайших родственников Амелии. Эти отважные сеньоры сложили головы, оспаривая друг у дружки наследство безутешной вдовы. Вопреки ожиданиям, смерть большинства законных претендентов не разрешила спор, а, напротив, — только подогрела страсти, поскольку гибель наследников дала повод вмешаться в драку императору, объявившему Рнентонну выморочным владением. Разумеется, король Денант, последний уцелевший из двоюродных дядьев Амелии, был не согласен… Ренган как раз уезжал на север, когда в Рнентонну направлялся имперский маршал, чтобы напомнить Денанту о правах императора, и теперь, должно быть, война вспыхнула с новой силой… Но при чем здесь Фиеро? Он не родич принцессы, не сосед, не сеньор…

— И что? — Ренган снова подлил священнику. — Каким боком Фиеро может влезть в заваруху?

Фомас допил пиво, рыгнул и, откинувшись на спинку стула, сцепил широкие ладони на животе.

— Не знаю, — с хитрым видом промолвил викарий.

Ренган решил, что грамотей владеет неким секретом и стоит попытаться его разговорить. Горец привстал и помахал Мерту. Перехватив взгляд кабатчика, показал два пальца. Одного кувшина будет явно недостаточно. Эта пантомима привлекла внимание публики в зале, Ренгану снова пришлось объяснять, что никаких рассказов нынче не будет. У стола возник Мерт, поставил кувшины и удалился. Кабатчик был бы не прочь поучаствовать в разговоре и послушать умных людей, но его уже ждали — перед стойкой собирался народ. Ренган на правах хозяина снова налил и завел:

— Значит, этот Фиеро тоже зарится на наследство Амелии… И много у него людей? Он ведь собирается вступить в противоборство с Денантом и императором?

— Он — сеньор не из самых могущественных, но…

Священник принялся задумчиво вертеть пустую кружку. Ренган понял правильно и налил до краев. Фомас не спеша пил пиво, поглядывая поверх кружки на горца. Ар-Аррах старательно изображал задумчивость. Наконец коротышка соизволил заговорить:

— Фиеро считает себя самым умным.

— И?

— И он ошибается. Однако кое-что он смекнул верно.

— Послушай, Фомас. — Ренган сдался. — Я согласен, самый умный не Фиеро, а ты. Рассказывай, не тяни.

— Ладно, Ренган, ладно. Ты славный парень… и к тому же… — священник протянул пустую кружку и горец тут же наполнил ее, — к тому же…

Священник пил, горец терпеливо ждал. Наконец Фомас отставил сосуд и закончил: