Оракул

Ни разу не запнувшись, Шаман подобрал числовые ключи к базе спутника-шпиона. Шифровальные устройства перебрасывались мячами практически без участия игроков. На экране дисплея высветилось загадочное спящее лицо, похожее на Медузу Горгону. Медуза открыла глаза и разлепила губы.

— Это «Сфинкс», — прошептал Шаман, — святая святых электронной базы «Гидры», настоящий ас кодирования.

«Ввести пароль! В случае отсутствия отмены система сработает на подтверждение!» — сигналил «Сфинкс».

— У нас полминуты. Прежде, чем принять решение, эта тетка должна протестировать саму себя на исправность.

— Каким образом? — спросила Стелла.

— После аппаратного теста следует проверка алгоритма, а каждое декодированное сообщение сравнивается с исходным, и если оно повторяет входное, то значит алгоритм не работает, и «Сфинкс» пробует следующее сообщение. После пятого «сбоя» система должна отключиться и снова перейти в режим самотестирования.

— Надо предложить ей перевертыш — обыкновенный русский перевертыш! — срывающимся голосом подсказал Парнасов.

— Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом? — зажегся Шаман, — А ну-ка, перевертыши, живо!

— А роза упала на лапу Азора, — выпалил Парнасов.

— Карма — мрак! — подсказала Стелла.

— А торг у грота! — нашелся Скиф.

— А гром у морга! — придумал Сельдерей.

— Я не стар, брат Сеня, — строчил Шаман без пропусков и заглавных букв. — Еще, еще, для надежности!

— «Я иду с мечом судия!» — вспомнил Парнасов.

Изображение «Медузы» на экране задрожало — со стороны казалось, что она плачет. На экране появилась мигающая надпись: «Сбой системы. Команда не принята!»

Усталый Шаман откинулся в кресле, с восторгом созерцая дело своих рук, как Демиург на закате шестого дня.

Внезапно стало тихо, так тихо, что стал слышен мягкий шорох падающего за окном снега.

— Что это с ней? — спросил Скиф.

— Ушла в себя. Теперь лет триста она будет переворачивать фразы, размышляя над тем, почему у нее не получается прочитать наоборот, — ответил Шаман.

Он вышел на крыльцо и рванул потный ворот. Апокалипсис был безоговорочно отменен, и над Россией плыла роскошная русская зимняя ночь с ясными звездами и колокольными перезвонами…

* * *

Утро первого января Иван встретил среди седых елей Кремлевской больницы. Там, в светлой, прохладной палате среди трубочек и отключенных капельниц, лежала Анфея. После крушения аквапарка девушка так и не пришла в сознание.

— У пациентки синдром Снегурочки, — пояснил Ивану наблюдающий врач. — Мы взяли ее кровь на анализ. Признаюсь, никогда такого не видел! Под микроскопом видны мягкие кристаллики льда. Обычный физраствор не работает, и ее состояние ухудшается.

— Я могу дать ей кровь, — Иван почти умоляюще посмотрел на доктора.

— Ваша девушка нуждается не в крови, а в гораздо более тонкой субстанции: любви или молитве, а я не священник. У нее не просто кровь, а, простите за каламбур, коктейль из огня и вечного льда.

— Возьмите, доктор, это ее спасет! — Иван вынул из-за пазухи ледяной кристалл.

В приемном покое Ивану выдали вещи Снегурочки: подмокший сверток с одеждой и домотканый мешок, оказавшийся неожиданно тяжелым. Иван развязал туго стянутые тесемки из крапивного волокна. Наполовину засыпанное кедровыми орехами, там лежало старинное копье в серебряной накладке, оберегающей широкую, почернелую от древности «ладонь».

Глава 11 Утро мага

Свет неприкосновенный,

Свет неприступный

Опочил на родной земле…

Н. Клюев