Оракул

Широкой крестьянской стопой Женька трогала сырую взрытую ливнями землю и древнее крестьянское чутье, безмолвный уговор с Матерью Сырой Землей уводили ее от зарытых мин. На середине поля она оглянулась. Махая руками и беззвучно разевая рты, за ней бежали несколько фрицев. Бесшумно вспыхивали и разливались под их ногами магниевые вспышки мин.

Поздно поняв, куда их заманили, немцы повернули обратно к замку, но не попали в свои следы, и кое-кто подорвался уже на окраине поля.

Двое или трое автоматчиков пытались перехватить ее со стороны аэродрома, но, едва ступив на лживое, огнедышащее поле, исчезли в струях порохового дыма.

– За меня живи, Тошенька, за меня живи! – шептала она и не слышала своего голоса.

Маковое поле осталось далеко позади. Женька остановилась на берегу Эльбы. Широкая, сильная река искрилась солнечной чешуей и лизала Женькины ноги студеным языком. Не чуя майского холода, Женька медленно вошла в воду и, не торопясь, омыла пороховую копоть. Из вербных зарослей к ней вышел высокий белый олень с длинным рогом посреди лба. Шкура его золотилась от пыльцы, а прямой рог, похожий на копье, был не опасен. Женька рассеянно гладила его кудрявый лоб и доверчиво смотрела в лиловые, совсем человечьи глаза, словно ее простая душа навсегда утратила память страха, боли и удивления.

Она так до конца и не поверила в гибель Харитона. В маленькой смоленской деревеньке, куда Женька вернулась после Победы, ее считали помешанной. Бывало среди дня, бросив голодную скотину и все насущные заботы, она часами стояла у ворот, держась ладонями за штакетины, и до слез вглядывалась в пустую полевую дорогу. Остатки сгоревшего и взорванного во время боя мезонина, где принял смерть Харитон Славороссов, разобрали только к следующей весне, когда Женька уже качала на руках новорожденного сына. Вместо награды за танковый рейд она попросила фамилию Харитона, и ее рапорт был подписан.

Глава 16 Милость доктора Гийо

На немом языке задают мне вопрос палачи…

С. Яшин

Май 1945 г.

Вопреки первоначальному плану раздела Германии, замок Альтайн оказался на пограничной территории между войсками 2-го Белорусского фронта и 7-ой американской армией генерала Петчица. По соглашению, готовящемуся в верхах, по послевоенному разделу Германии земли Магдебургского княжества переходили под протекторат Америки, но в нарушение всех договоров, замок Альтайн тайно готовили к взрыву.

Ксаверий две недели не покидал биосферы, готовя чертежи и документы для ее эвакуации. Все это время он не видел Элизу. Вскоре техническая и научная документация, больше похожая на книги по волшебству, была отправлена в Москву. В тот же день Гурехина перевели под домашний арест в одну из комнат второго этажа. Левое крыло замка, где прежде была комната Элизы, завалили взрывчаткой. Ксаверий не отходил от окна, надеясь хоть мельком увидеть ее. Перед самым взрывом к замку подогнали пыльную полуторку с прострелянным дощатым кузовом. Двое солдат выпрыгнули из кузова и зашагали к левому крылу замка. Через минуту из дверей пристройки вывели Элизу. В первую минуту он не узнал ее, исхудавшую, коротко остриженную, одетую в грубую солдатскую шинель, но девушка остановилась и обвела окна замка запавшими глазами.

– Элиза! – крикнул Ксаверий и ударил кулаком о раму, но она не услышала и продолжала с тревогой вглядываться в уцелевшие стекла.

Конвоир толкнул ее в плечо дулом, и она покорно побрела через перекопанный саперами двор.

Ксаверий рывком высадил раму и перемахнул через подоконник. Внутренний двор замка был изрыт траншеями, повсюду торчали провода и валялись пустые ящики из-под взрывчатки.

– Назад, назад! – взревел за спиной старшина саперной роты.

Прихрамывая, он добежал до пыхтящей полуторки и догнал Элизу уже у дверей машины.

– Эй, не напирай! – прикладом отодвинул Гурехина молодой боец.

– Да пусть простится, – добродушно прогудел другой.

Под взглядами часовых они обнялись да так и застыли, не в силах разжать руки.

– Пора, гражданочка, – поторопил конвоир, и лишь в последнюю минуту Элиза, вдруг вспомнив о чем-то, сказала по-немецки:

– Ксаверий, поверни время вспять! Отец Времен полдничает ночью!!! В полдень его копье смотрит на север…

Ксаверий проследил ее взгляд. Элиза смотрела на мраморные солнечные часы, они одиноко стояли на травяном островке среди траншей и гор рыжей глины.