Оракул

– Вы что же тут одни живете? – спросил он, оглядываясь на граненый сруб, слишком маленький и хрупкий для каленых сибирских зим.

– А вы там в Москве разве не одни? – спросила девушка и обожгла быстрым взглядом.

Он действительно жил один. С женой он разошелся, прожив без ладу и согласия ровно год. Не вынесла Ирина тягот гарнизонной жизни и поставила жесткое условие: или я, или «эта твоя чертова подлодка». Иван выбрал подлодку. Ирина уехала к родителям, а он вместо того, чтобы рвануть за ней, ушел в поход, а когда вернулся, уже поздно было просить прощения. Так и расстались по-житейски суетно и холодно.

– Мне до поезда еще два дня, можно у вас остановиться? – без особой надежды спросил он.

– Тесно у нас, – ответила девушка.

– Так я в бане перекантуюсь, а днем – в лесу, на озере…

Анфея пожала плечами и окинула его насмешливым взглядом. Ее синие глаза казались темнее от смоляных ресниц и ярких белков.

– У нас тут медведи водятся, – напомнила она.

– Да я вроде не робкий, – усмехнулся Иван. – Дров вам на зиму наколю или еще чем пособлю.

Анфея пожала плечами и до самой избушки не проронила ни слова.

– Вот и баня – парьтесь всласть!

Из распахнутой двери пахнуло терпким духом багульника и банным жаром, самой сладкой для северянина утехой. Прежде чем залечь на полог в крошечной баньке с грубо обмазанной каменкой, Иван успел провернуть вполне шпионскую операцию. Через таблетку в ухе он подключился к аппаратику и слушал все, что происходило в избушке на курьих ножках.

Некоторое время Анфея глухо побрякивала глиняной посудой. Старуха, видимо, очнулась и сквозь стон подозвала дочь:

– Ступай, доченька… Не забудь… «Звезда, Луна, Солнце, Крест…» Если я умру… сорок дней у тебя, помни. Сорок дней… «Мертвая вода»… После «живая»… А сейчас возьми тимьяна, адамовой главы да мяты… – изнемогая, шептала старуха. – Дальше знаешь, что делать…

Все стихло, словно Анфеи больше не было в избушке.

В парной скрипнула дверь, и в баню скользнула девичья фигурка в волчьем вязаном кожушке, туго подпоясанным пестрым лыком. Иван едва не упал с полка. Это что за явление? От бывалых людей он слыхал об обычаях гостеприимства у сибирских староверов, но там желанных гостей парят хозяйки-большухи, для девки на выданье это довольно смелый шаг.

– Надо чего? – спросил опешивший Иван, перевернувшись на живот.

– Мать послала. Попарю я тебя, а то поди промерз… – пробормотала девушка, не поднимая ресниц.

– Спасибо, конечно, да я и сам справлюсь.

– Матушка велела, – сурово повторила девушка.

«Точно, староверка, – подумал Иван, – про них много рассказывают. Они и на медведях пашут, а на лосях в гости ездят, и книги у них дивные в сундуках хранятся, и сами эти книги размером с сундук… А больше всего блюдут они чистоту телесную и нравственную. Вот и этот ангел с веником наверняка ничего лукавого не замышляет, если бы не мамашины наставления».

– Как пришло, так и ушло! Кто наслал, тот и получил! – выговаривала Анфея, орудуя веником, как розгами.

Под хлесткими ударами Иван едва успевал разглядывать девушку. Ее задумчивое, светлое, невинное лицо не выражало абсолютно ничего. И рубаха была на ней грубая, домотканая, прикрывающая стан наподобие брони и отсекающая всякие вольные мысли, но чем строже и неприступнее держалась она, тем разительнее и ярче, как огонь под углями, играла ее редкая красота. От банного жара ее щеки маково порозовели, золотистые пряди намокли и заплясали влажными упругими волнами.

«Не девка, а карамель», – подумал Иван, и в памяти всплыл Нихиль как некое наваждение. Левой рукой мудрец поглаживал свою реденькую седую бороденку, а правой плавно покачивал из стороны в сторону, грозя сморщенным пальчиком.

«Чур меня! Сгинь, Анчутка беспятый!» – весело чертыхнулся Иван, прогоняя непрошенного свидетеля.

Веселье банного пира не смыло тревоги. Не первый раз агент «ноль-ноль» ловил себя на том, что он сам всего лишь один из датчиков сложной системы, что-то вроде широкодиапазонного зрительного адаптера, поставляющий в мозг шефа исходные данные. Бессильный старикашка видел мир его глазами и даже овладевал этим миром через его переполненное силами молодое тело. Вот и сейчас замечательная красота этой девушки оказалась помехой на целостной картинке, и волшебник от спецслужб, всаженный в инвалидную коляску по самый черенок, успел ее отфильтровать и заблокировать.

Анфея запарила в бадейке дурманного зелья и довольно безучастно отхлопала его еще раз веником по пяткам, бокам, ягодицам и литой, тренированной спине. Красивая дикарка, должно быть, совсем не знала жизни и уж точно не знала, как опасно молчать наедине с мужчиной.

– А вы всех гостей так привечаете? – не без ехидства спросил Иван.

– У нас гостей не бывает.

– Значит, тебе еще никто не говорил, что ты очень красивая?

Анфея бросила на поверженного богатыря испытующий взгляд и так саданула веником, что Иван невольно схватился за ужаленное место. Уже в дверях она обернулась и окинула его насмешливым женским взглядом.

«А не такая уж она неприступная», – подумал Иван.