Оракул

Холм уже успели обнести колючей проволокой, но эти меры были излишними: никто из солдат так и не рискнул взобраться на его пологий склон. Подошва холма тонула в непроходимых зарослях ежевики, и некоторое время профессор мужественно продирался сквозь тернии . Рузель поднялся уже довольно высоко, когда в зарослях лещины, в игре световых пятен, мелькнуло крупное белое животное, издалека похожее на оленя. Казалось, белоснежный зверь выслеживает профессора, наблюдая за ним издалека. Рузель осторожно двинулся туда, где дрожали ветви, и нашел приметную тропу – звериный брод, ведущий к водопою. Вдоль тропы поднимались могучие папоротники. На припеке зрели черные и алые ягоды, размером с небольшое яблоко, словно на этом холме готовился небывалый пир для Богов и людей. Дикий лес внезапно закончился, и профессор очутился в яблоневом саду. Ветви покачивались под тяжестью зреющих плодов и со стороны казались звездной россыпью. Воздух вокруг старых дупел звенел и золотисто дрожал: в их недрах копили мед дикие пчелы. На вершине холма пробивался родник, давая начало извилистому ручью. Белые, желтые и розовые кристаллы кварца были выложены лабиринтом, и ручей повторял эти плавные линии. И тут Рузель сделал удивительное открытие: его основной научной специальностью до сих пор оставалась археология, в частности древние жертвенники. Ученые были уверены, что ямы с остатками золы, найденные рядом с языческими святилищами, представляют собой круг костров – жертвенную краду. Нет-нет! Еще раньше в этих углублениях были высажены деревья священного сада: свидетели древнего волшебства. Священные рощи – чудоборы были одним из чудес языческого мира, они целили тело и дух, благотворно изменяли климат и дарили людям ясное видение. Здесь росла и тянулась ввысь душа природы. Чтобы говорить с богами, людям не нужно было сбиваться в тесное стадо в мертвой духоте каменных катакомб. В шепоте деревьев и нежном говоре ручьев, у природных алтарей звучали вещие голоса о единстве миров, о вселенском законе любви!

Позднее сады камней и говорящие деревья были объявлены бесовским наваждением и повсеместно уничтожены.

Белый режущий луч ожег глаза Рузеля. Фегеляйне, вскинув бинокль с цейссовскими стеклами, уже давно оглядывал холм, выискивая профессора. Ежась под взглядом этого «совершенного животного», профессор покинул холм.

По приказу высшего командования Вермахта холм подлежал уничтожению. К полудню солдаты саперного подразделения провели траншеи и заложили фугас. Пользуясь своим научным авторитетом и дружбой с высокими чинами, доктор Рузель дал указание выкопать несколько деревьев с вершины холма и вместе с крупными кристаллами кварца приготовить к отправке в Германию.

Вечером Фегеляйне пригласил профессора на прощальный ужин. Окорок из кабана и свежие овощи были поданы по-походному, но в этой простоте, по мнению Фегеляйне, заключалась особая прелесть.

– Доктор, что вы думаете о происшествии с мотострелками? – за ужином поинтересовался штурмбанфюрер.

Профессор пожал плечами и опустил глаза в алюминиевую миску, опасаясь несносной проницательности Фегеляйне.

– Понимаю, вам трудно поверить в эту чертовщину: варлоки , оборотни… Это так далеко от вашей науки…

– Отнюдь нет, – попытался улыбнуться профессор. – Современная наука не может отрицать превращений. Ведь превращение головастика в лягушку не считается чудом! Да и человек, находясь в материнской утробе, весьма напоминает детеныша животного. Немного изменив биохимический фон внутри человеческого организма, можно изменить и его облик. Насколько мне известно, звук воздействует на воду. От частоты этого звука зависит многое, вода слышит слово и реагирует на звук, а ведь именно вода и есть главная составляющая тканей человеческого организма. Изменяя структуру воды при помощи звука, слова, музыки или молитвы, маги древности достигали удивительных результатов, и оборотничество – лишь малая часть их действительных возможностей.

– Все это мне известно… – отрезал Фегеляйне. – Но ведь лесная девка еще и летала!

– Германские викинги тоже умели впадать в священный раж, – осторожно напомнил Рузель. – В своем боевом неистовстве они могли парить наравне с орлами и ястребами. Русская колдунья знала, как при помощи вращения преодолеть гравитацию.

– Эта чертовка отмахивалась от наших пуль, как от мух! – проворчал Фегеляйне.

– Вспомните героическую песнь о Нибелунгах, – подсказал профессор. – Зигфрид омылся в крови дракона, чтобы стать неуязвимым. Кровь Дракона – древняя магическая практика. Об этом посвящении Зигфрида знала только Кримхильда. Именно она знала то место, куда упал листок во время омовения в крови Дракона. Похоже, речь идет о нордической любовной магии, делающей мужчину сверхчеловеком. Как часто судьба нации находится в руках женщин!

– Да, мы, немцы, неистребимые романтики, – согласился Фегеляйне, наливая шнапса себе и профессору. – Мы ищем Грааль на ледяных плато Тибета, мы верим в Атлантиду и ждем прилета Валькирий.