Оракул

Аполлон Кравчинский в развивающихся белых одеждах, возглавил свадебную процессию, которую, впрочем, можно было бы назвать и похоронной, поскольку вслед за новобрачными верные соратники и соплеменники несли трех павших на Божьем суде йородов. Возбужденный Иванов и растерянный Рябушкин, изображая жрецов, семенили вслед за широко шагающим Вадимиром. В принципе, Ярослав очень хорошо понимал следователя прокуратуры, поскольку и сам испытывал схожие чувства, а вот горящие странным кошачьим огнем в свете чадящих факелов глаза бизнесмена Иванова его настораживали. Кузнецов был почти уверен, что они с Ходулиным выбрали в создавшейся ситуации самый правильный вариант. По той простой причине, что иных вариантов просто-напросто не было. Один из них обязательно должен был пасть, но очень важно было, чтобы он не пал от руки своего товарища — исследователя. И тем не менее исследователи, а они почти наверняка выбрали тот же путь, что и Ярослав с Коляном, погибли. Конечно, оба они могли пасть от рук своих соперников, но в этом случае во всем виноват был оракул, знавший о превосходстве местных бойцов и обрекший своих подопечных на заклание. Будь оракул живым существом, в это можно было бы поверить, но ведь он всего лишь машина и просто не способен на такое коварство. Следовательно, предлагая вариант божьего суда, оракул был стопроцентно уверен, что один из его подопечных обязательно одержит верх в этом соревновании и станет гайосаром. А, утвердив на посту правителя своего человека, оракул без проблем может оживить второго исследователя, а возможно, и двух остальных йородов. Тем не менее этого не произошло. Почему? Кто вмешался в хорошо просчитанный ход событий и каким образом? А главное, каким образом тому неизвестному удалось обмануть оракула, вроде бы контролирующего мысли всех окружающих его людей? Или все-таки не всех? Во всяком случае, не исключено, что мысли исследователей были ему недоступны.

В конце концов, понятно, зачем нужен агрегат, контролирующий мысли отсталых аборигенов, но никому из здравомыслящих людей не придет в голову ставить искусственный разум выше собственного, естественного. Следовательно, логично предположить, что исследователей было не трое, а четверо и именно этот четвертый сыграл роковую роль в событиях многовековой давности. И именно его логику поведения не может понять оракул, на протяжении многих веков проигрывая варианты одной и той же комбинации.

Процессия втянулась под своды величественного храма, и Ярослав вынужден был прервать свои размышления. Судя по всему, предстояла церемония то ли бракосочетания, то ли посвящения в гайосары Тела убитых по воле оракула йородов опустили на плиты вокруг засветившегося голубоватым светом кристалла. Плиты были испещрены знаками, смысла которых Ярослав не понимал, хотя и пытался их разгадать, стоя на одном из них вместе со Светланой. Этих плит было пять. На пятой, окрашенной в ярко-красный свет, стоял растерянный Кравчинский и шевелил беззвучно губами. Аполлон, судя по всему, понятия не имел, что нужно делать дальше, и то ли изображал молитву, то ли действительно призывал на помощь небесные силы.

Впрочем, откликнулась на его призыв только Катюша, смело подошедшая к одиноко стоящему Аполлону и вскинувшая правую руку с диадемой. Логично было бы предположить, что эту диадему жрец должен был возложить на голову невесты, но ничего подобного, Катюша возложила ее на свою голову. Скорее всего, она нарушила тем самым какие-то неписаные правила, поскольку собравшийся в храме народ глухо и растерянно зароптал. Однако дерзкую ослушницу этот ропот не смутил, она подошла к кристаллу и склонила над ним увенчанную диадемой голову. Вспышка за этим последовала настолько яркая, что Ярослав невольно прикрыл глаза рукой. Следом за вспышкой света послышался еще и раскат грома, заставивший возроптавшую было толпу пасть ниц на холодные плиты храма. Однако никаких разрушений и тем более жертв за громом и молнией не последовало. Видимо, Йо решил на этот раз ограничиться просто демонстрацией своей мощи. Когда Ярослав наконец оправился от шока и открыл глаза, то увидел в руках у Катюши светящийся жезл, надо полагать и бывший символом власти гайосара. Впрочем, жезл, кажется, светился не сам по себе, а лишь отражал свет, исходящий из кристалла. Этот жезл Катюша торжественно вручила растерявшемуся Аполлону, а потом встала по левую руку от Ярослава. Получалось, что гайосар вступал в брак сразу с двумя женщинами, что, безусловно, противоречило нормам современной морали, хотя очень может быть, что мораль времен прежних была более лояльной к любвеобильным вождям.

Опомнившиеся после встряски, вызванной громовыми раскатами, подданные на этот раз и не думали роптать. Более того, они вслед за слегка оживившимся Кравчинским с охотою повторили уже однажды прозвучавшую фразу: