Оракул

Анатолий Сергеевич сделал строгое лицо и протянул Ярославу постановление о возбуждении уголовного дела по факту исчезновения двух человек, Ходулина Николая Владимировича и Ходулиной Екатерины Семеновны.

— С Екатериной и Николаем Ходулиными я виделся сегодня утром. Мне не совсем понятно, гражданин следователь, когда они успели пропасть? А главное, кто заявил в органы об их исчезновении?

Анатолий Сергеевич скосил глазами в сторону и ушел от ответа на прямо поставленный вопрос. Впрочем, он и не обязан был отвечать на вопросы подозреваемого. Ярослав был почти уверен, что тетя Фрося о пропаже своих племянника и племянницы не заявляла. Конечно, о пропаже Катюши мог сообщить в органы кто-то из жителей деревни и даже указать на Кузнецова и Кравчинского как на возможных насильников и убийц, но вот об исчезновении Коляна деревенские ничего не знали. Да и с какой стати им вообще поднимать шум по этому поводу? Ну приехал племянник к тетке, погостил и уехал. Тем не менее милиция и прокуратура проявили редкостную оперативность и возбудили дело в рекордно короткие сроки, не имея на руках улик или хотя бы заявления от родственников пропавших. Такую оперативность наши правоохранители проявляют только в том случае, если на них давят сверху, и давят очень сильно.

— При вас обнаружен целый арсенал оружия, — многозначительно вскинул правую бровь к потолку Рябушкик. — У вас есть разрешение на его хранение?

— Оружие я нашел в дупле старого дерева, за городом,—соврал не моргнув глазом Ярослав. — Хотел сдать в милицию, но не успел.

— Одежду нашли там же?

— Да. Возможно, кто-то ограбил исторический музей, но не исключено, что все эти вещи из частной коллекции.

— Если мне не изменяет память, гражданин Кузнецов, вы владеете частным детективным агентством?

— У меня есть официальное разрешение.

— Так вы отрицаете свою причастность к исчезновению Ходулиных?

— Прежде всего я отрицаю сам факт исчезновения вышеназванных лиц.

— Но вы ведь уезжали из города втроем?

— Ходулин решил еще несколько дней погостить у тетки, — ответил Кузнецов. — Сдается мне, что вас ввели в заблуждение, Анатолий Сергеевич.

Конечно, следователь мог бы здорово прижать Ярослава, все-таки хранение огнестрельного оружия — это не шутка. А револьвер «наган», пусть и весьма почтенного возраста, вряд ли удастся выдать просто за музейную или семейную реликвию. Но как раз по поводу оружия у правоохранительных органов что-то не заладилось с самого начала. Следователь о чем-то долго шушукался с молодым человеком, доставившим детектива и поэта в отделение. Ярослав услышал только одну фразу, произнесенную молодым человеком: «Эксперт меня с этим револьвером на смех поднял». Но этого оказалось достаточно, чтобы сделать правильные выводы.

— Я так понимаю, что изъятое у нас оружие ненастоящее? — ласково спросил Кузнецов у следователя.

— Вы могли бы заявить об этом сразу,—раздраженно отозвался следователь, — а не морочить нам головы.

— У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы?

— Вопросы, скорее всего, будут, гражданин Кузнецов, но не сегодня. Я вас больше не задерживаю.

Кравчинского и вовсе никто допрашивать не стал. Аполлон немного пошумел по поводу не предоставленного ему адвоката, но потом благосклонно позволил снять с себя наручники. После этого задержанные были препровождены на крыльцо отделения милиции и отпущены на все четыре стороны.

— Могли бы и подвезти до дому, — пробурчал Аполлоша, не форсируя, однако, голоса, дабы не навлечь на себя гнев опростоволосившихся стражей закона.

К счастью, от отделения милиции до дома Кузнецова было рукой подать, и друзья проделали этот путь за десять минут. Ярослав жил на втором этаже в однокомнатной квартире, бывшей предметом зависти Аполлона Кравчинского, вынужденного в силу стесненного материального положения проживать под крылышком заботливых родителей. Первым делом Ярослав переоделся, забросив подальше поднадоевший ему мундир.

Кравчинский, обнаруживший в холодильнике у приятеля несколько банок пива, упал в кресло и принялся сосать пенящийся напиток как теленок, на долгое время отлученный от вымени коровы-матери.

— Вот это я понимаю нектар! — похвалил он, отрываясь от банки. — А то поят всякой кислятиной, выдавая ее за качественный продукт. Слушай, а почему нас отпустили?

— За недостаточностью улик. Но думаю, еще не вечер.

— А кто на нас накапал? Неужели Ефросинья?

— В том-то и дело, что нет, — усмехнулся Ярослав, — иначе нас из кутузки так бы легко не выпустили. А нам трудно было бы доказать, что Колян и Катюша живы и здоровы.

— Но ведь в той деревне, по-моему, нет даже телефона. Выходит, кто-то в городе хлопотал о нашей участи.

— Им нужна была диадема. Во всяком случае, мне так кажется.

— А кому это им?

— Понятия не имею. Тебе не кажется странным горячее желание Коляна Ходулина помочь родной тетке?

— Хочешь сказать, что ему надо было срочно слинять из города?