Оракул Чернобыля

— Откуда мне знать. Зона вообще странное место, — сказал Прохор, он незаметно для Сифыча переглянулся с напарником и доставая из кармана болт поспешил удалиться. — Ну ладно мужики, нам пора, в общем, Сифыч за проход — отплачу хабаром. И ты бывай Таксист.

— Бывай, — лишь успел попрощаться я.

Он кивком позвал Сникерса, и они отправились в путь. Сначала болт, потом Прохор, а за ними Сникерс. Я достал из кармана подаренный мне в бункере ПМ. Проверил обойму, передернул затвор, поставил его на предохранитель и сунул его за ремень. В задние карманы джинсов положил две запасные обоймы. Пока я смотрел вслед, своим недавним знакомым Сифыч, снял с плеч рюкзак, отстегнул от него сверток, укутанный мешковиной, и подозвал меня. Завернутыми в мешковину оказались корпуса трех автоматов. Два из них мне были незнакомы, а вот в третьем я безошибочно узнал родной, с армейских дней, АК-74. Из рюкзака Сифыч достал затворную раму, поршень с пружиной, боек и подсумок с магазинами.

— Сам соберешь? — спросил он меня, — а то если здесь такие дела начали твориться, то от твоей пукалки не много пользы будет, а лишний ствол всегда пригодиться.

Я ни чего, не говоря, взял из его рук детали автомата, и через несколько секунд он был у меня в руках, в собранном состоянии. Знакомый и за время службы ставший родным АК-74, приятно лежал в руках, пристегнутый магазин придавал уверенности в том, что теперь ни какая тварь не сможет меня безнаказанно гонять по лесам, и на душе стало спокойнее.

— Где служил? — спросил Сифыч, собирая рюкзак в прежнее состояние.

— Да, так в ПВО, — ответил я, разглядывая врученный мне АК.

— В Украинском? — не поверил мне Сифыч.

— Нет. В белорусском. Я сам из Минска, — я начал было рассказывать, но осекся.

— Ну, раз в Белорусском, тогда верю, я слышал, гоняют вас там неплохо, — он закинул рюкзак за плечи, — Но все равно хреново, что в ПВО, лучше бы в десантуре или спецвойсках. Стрелять умеешь?

— Водили на стрельбище, — я решил говорить, так как есть.

— Жить захочешь, научишься. Патрон в затворник отправь и поставь на предохранитель, вот станешь один ходить, тогда можешь и не ставить. Значит так, идем связкой. Я впереди, ты след в след за мной. Смотришь спину. Указания выполняешь быстро, четко и дословно. Говорю бегом — бежишь, говорю ползком — ползешь. Все понятно?

— Так точно, — решил поддержать тон я, и отправил патрон в затворник. Вообще в армии этого нельзя было делать, но я же не в армии.

— Расслабься не на плацу, — Сифыч расстегнул ПДА на предплечье и сверился с какими-то только ему известными показаниями. — Ну, тогда да прибудет с нами зона. Пошли.

Он кинул первый болт, и мы пошли в ту сторону, с которой вчера на нас со Сникерсом и Прохором неслась стая обезумевших мутантов. Я повесил свой автомат на правое плечо, дулом вниз, что бы удобней было его перехватить, если что, закрепил на ремне подсумок с рожками и, соблюдая дистанцию в три метра, пошел за Сифычем.

Небо было не такое как вчера. Оно было обычного серого цвета, без разводов, трещин и облаков. Обычное осеннее небо, только вот какое-то оно мертвое что ли, или мне это мерещилось из-за всего, что произошло со мной за последнее время. Проходя мимо того места, где должна была быть куча трупов расстрелянных Сникерсом и Прохором, я обнаружил лишь обглоданные кости. Много обглоданных костей, без каких либо признаков плоти. Лишь на нескольких из них сохранились куски шкуры.

— А где трупы? — спросил я у Сифыча. — Их же должно было много остаться?

— Съели. Здесь в зоне ничего долго не остается, круговорот, как говориться всего в природе, а тем более — двенадцать часов прошло, — Сифыч бросил очередной болт.

— А выброс мутантов не поубивал? — я не понял, если нас так сильно скрутило в бункере, то на поверхности вообще никто не должен был выжить.

— Выброс мутантов не убивает. Они ведь и есть порождение зоны, как и аномалии и хабар, — объяснил Сифыч, — они во время выброса шальными делаются, словно бешеные. Прут куда глаза глядят, и ничто их не остановит. Инстинкты самосохранения отключаются. Но, чтобы до этих мест гон доходил, я не слышал. А после выброса они быстро в норму приходят, часа за два, тогда и жрут все что попадется, в основном своих же, менее везучих, собратьев сгинувших во время гона. И вообще после выброса они наедаются, и особо сталкеров не трогают, отлеживаются где-нибудь.

Дальше шли молча. Сифыч бросал болты, отмечал что-то на ПДА, а я шел за ним след в след и периодически посматривал назад. Автомат быстро нашел свое место, и уже не мешал во время ходьбы. Я настолько привык за время службы к нему, что сейчас, спустя столько времени, мне казалось, что я с ним и не расставался.