Оракул Чернобыля

Я двигался за Сифычем след в след, стараясь не отставать, следил за тем, как именно он определяет границы аномалий. Действовал он следующим образом. Сначала он засекал аномалию по ПДА, затем, подойдя ближе, бросал два болта, один так, чтобы тот упал на предполагаемый край аномалии, а второй правее на метр, чтобы убедиться в безопасности прохода. Если же второй брошенный болт вел себя ненормально, подпрыгивал на месте, или нагревался до характерного красного цвета, в общем, любое отклонение от нормы приводило к следующему брошенному болту, и так до тех пор, пока безопасность прохода не подтвердиться полностью. Некоторые из брошенных болтов Сифыч поднимал и клал обратно в карман плаща, некоторые так и оставались лежать на границе аномалии. Мы прошли около двух километров от базы Старшины, уже основательно начинало темнеть, как вдруг, обойдя очередной огромный куст, Сифыч поднял вверх правую руку со сжатым кулаком и скомандовал остановиться.

Я моментально среагировал на команду и остановился, как вкопанный, в двух шагах позади Сифыча. Перед нами, посредине густого и непроходимого леса, лежала большая круглая поляна, диаметром примерно в семьдесят метров. Не то чтобы я с детства испытывал страх перед открытыми пространствами, или просто до ужаса боялся лесных полян, но как только я ее увидел, то мгновенно почувствовал исходящую от нее опасность. Ни кто, ни за какие деньги мира, ни смог бы заставить меня пересечь эту поляну.

С виду эта поляна напоминала круг, идеальный круг, с идеально постриженным газоном ярко зеленой травы. Походило на то, что кто-то гигантский, и очень могущественный, взял английское поле для гольфа, отутюжил его огромным утюгом, и из получившегося листа вырезал круг, диаметром в семьдесят метров который, впоследствии, небрежно выбросил прямо в центр одного из лесов чернобыльской зоны. И этот идеальный круг аккуратно постриженного газона, нелепым пятном лежал прямо на нашем пути.

С одной стороны мозг понимал абсурдность происходящего и воспринимал поляну как опасность, но красота и правильные формы лужайки сбивали с толку, мысли путались в голове, и чем дольше я смотрел на нее завороженным взглядом, тем больше изменялось мое мнение. С каждой новой секундой оценка положения изменялась, вскоре мозг начал воспринимал увиденную поляну как островок безопасности среди безумной и опасной зоны. Что может быть более безопасно аккуратного зеленого газончика? — твердило подсознание. Хотелось пройтись по этому гладкому полю, снять опостылевшие военные ботинки и пробежаться по мягкой траве босиком. Хотелось упасть прямо в его центр и лежать на свежей, ярко зеленой его поверхности до бесконечности. Лужайке потребовалось всего три секунды, чтобы абсолютно овладеть моим разумом, я сбросил с плеча автомат и шагнул в сторону заветной мечты.

— Стоять, куда собрался? — Сифыч одним движением уложил меня на землю, и уже сидел, сверху заламывая мне руку.

— Пусти, меня. Ты не понимаешь, мне надо, — я изо всех сил старался вырваться из железной хватки сталкера, но у меня ничего не получалось.

— Таксист очнись! Это аномалия! Не смотри на нее! — Сифыч наступил мне коленом на шею, и я ткнулся лицом в опавшую листву.

Запах осенней гнили, исходивший от лесной постилки, на мгновение развеял наваждение. Я осознал, что произошло, и попытался заговорить с Сифычем, но листья, набившиеся мне в рот, помешали это сделать и из моей попытки вышли лишь невнятные звуки. Сифыч сидел на моей спине и, не обращая никакого внимания на мои поползновения, рылся в моем рюкзаке. Затем, что-то там отыскав, он перетянул мои руки пластиковым жгутом, и поднял меня на колени. Я старался не смотреть на поляну и лишь выплевывал полусгнившую листву изо рта.

— Сифыч я все понял, — пытался оправдаться я, стараясь не смотреть на поляну, — не знаю, что на меня нашло.

— Ни чего ты не понял, — злобно сказал Сифыч, — Смотри на нее.

— А может не надо? — я все еще отводил голову в сторону, но Сифыч заставил меня взглянуть еще раз на поляну.

Как только мой взгляд снова коснулся зеленой лужайки, желание вырваться из рук ненавистного сталкера охватило меня с новой силой. Я пытался вырваться из его рук, встать на ноги и броситься к своему счастью, но Сифыч не давал мне этого сделать, и мне приходилось, лишь беспомощно стоять на коленях в полутора метрах от смысла всей моей жизни, не смея к нему прикоснуться.

— Ну что хочешь туда? — спросил меня сталкер, когда я с новыми силами предпринял очередной рывок к лужайке.

— Сифыч, пожалуйста, отпусти меня, ну ты ведь не понимаешь, мне очень надо, — умолял его я, — я всю жизнь сюда шел. Ну что ты за человек такой? Отпусти, тебе говорят!!!

— Смотри внимательно, — сказал Сифыч, одной рукой сдерживая мои попытки броситься в аномалию, а во второй держа банку консервов, которую он извлек из моего рюкзака.