Оракул Вселенной (Путь равновесия)

— Именно это ожидал я услышать от вас. Поскольку новым Кауфманом, по всей видимости, должны стать вы!

В воцарившейся тишине Зоров несколько раз кивнул головой. Говорить он не мог.

— Видите ли, Александр, — мягко продолжил де Виньон, — если принять идею Мак-Киллана о взаимодействии человеческого мозга с информационным полем, то логично предположить существование людей, способных считывать «впечатанную» в поле информацию. В разные времена их называли оракулами, ясновидцами, прорицателями, пифиями, ведунами. Так, Эйнард?

— Совершенно верно. Более того, этим взаимодействием можно объяснить практически все паранормальные явления, такие как телепатия, телекинез, левитация и другие.

— Эти явления допускают определенную классификацию, мэтр, я не ошибаюсь? — у Зорова наконец прорезался голос.

— Не ошибаетесь. — Эйфио благожелательно кивнул. — В первую очередь по энергетическому принципу. Любые явления, связанные с высвобождением энергии, легко объяснить, если учесть связь между информационным полем, и нулевыми колебаниями вакуума, о которой я говорил. Информационная первооснова есть одновременно и первооснова энергетическая. Отсюда все и проистекает… Что касается механизмов включения этих явлений, то в их основе, я убежден, лежит явление резонанса, как универсального ключа к высвобождению очень больших энергий при приложении ничтожно малых. Другой тип явлений, которые принято называть трансцендентальными, легко объясняется наличием обратной связи между ноосферой и человеческим мозгом. Спиритизм, легенды о загробной жизни и переселении душ… А все очень просто: энергетический слепок с создания человека — то, что тысячелетиями называли душой, — навечно остается запечатленным во всепроникающем и неуничтожимом поле информации.

— Красиво! — искренне произнес Зоров. — В самом деле практически все становится объяснимым. Но как вы узнали, что я — кандидат в Кауфманы, так сказать?

— Вас отследили по ряду критериев, — сказал Чалмерс. — И компьютер выдал максимальную вероятность. Тем более сам Кауфман предсказал год вашего рождения.

— Я хотела бы сделать одно замечание, — вступила в разговор Ольга Уинсток-Добровольская. — Я, например, совершенно согласна с Кауфманом, что некие, силы высшего порядка пытались удержать нашу цивилизацию на Пути Равновесия. Однако события XXI века едва не отбросили ее на гибельные витки левой спирали. «Едва» — это если бы не проект «Ковчег». Теперь мы, Звездная Ветвь человечества, идем по Пути Равновесия… во всяком случае, пытаемся это делать. И как раз тогда, когда все плохое, казалось, уже позади, мы вновь ощутили внимание неких могущественных сил…

— И в этот период на арену должны выйти вы, Александр, — произнес де Виньон. — Теперь вы понимаете, как много от вас будет зависеть. Возможно, даже все.

Зоров взглянул на де Виньона. Тот болезненно хмурил брови, а в глазах сквозь мятущиеся тени тревог и сомнений пробивалось неукротимое пламя надежды.

— Я сделаю все, что в моих силах, экселенц, — твердо сказал Зоров. — И что бы ни готовила мне судьба, я всегда останусь человеком.

Молчание тяжким сомнением повисло в воздухе. На Зорова никто не смотрел. Зоров ощутил холодную злость.

— Вы не верите мне? — Голос звенящим клинком вспорол тишину.

— Верим, — сказал де Виньон и встал.

— Нам просто ничего другого не остается, — тихо произнесла Ольга Уинсток-Добровольская. Она тоже поднялась и, гордо откинув голову, посмотрела в глаза Зорову долгим взглядом своих невероятных фиалковых очей.

— Вы уж постарайтесь, Саша, — неуверенно произнес Шароши. — Извините меня, но я инженер, технарь… и от всего этого у меня голова идет кругом… Хотя и понимаю, насколько все это серьезно. И вот еще что, Саша, — он вдруг оживился, — если вам понадобится техническая помощь — ну, сотворить какую-нибудь необычную штучку-дрючку, — обращайтесь непосредственно ко мне. Идет?

— Договорились. — Зоров улыбнулся. — Спасибо!

Добродушие Шароши растопило лед в душе, как теплый солнечный луч снежинку.

— Удачи вам, Александр! — Лоусон протянул Зорову тонкую руку с длинными пальцами гениального хирурга и музыканта-виртуоза. — Очень велик был соблазн попросить вас подвергнуться глубокому ментаскопированию. Как ученому мне трудно было устоять, и вы, наверное, поймете меня: Но как член Круга Шести я голосовал против. Я верю вам и верю в вас.

— Благодарю вас, мэтр. — Зоров склонил голову, осторожно пожимая руку Лоусону. — И обещаю вам — очень скоро я сам попрошу подвергнуть меня сколь угодно глубокому ментаскопированию. Так что наука не пострадает.