Оракул выбирает королеву

От этой последней мысли сделалось особенно тоскливо, и Леона, не сдержавшись, заревела в голос. Так, как и положено рыдать маленькой девочке, украденной из собственной кровати и очутившейся среди незнакомых и не очень дружелюбных людей.

ГЛАВА 9. Когда корона мешает

В тишине было хорошо слышно, как тикают часы. Старинные, одни из первых, что были сконструированы, возможно, даже до разлома. И до сих пор идут, и черные фигурные стрелки неторопливо перемещаются по перламутровому циферблату, а над ним также неторопливо вращаются фарфоровые фигурки крошечных танцовщиц в розовых платьицах.

Арман замер, сидя за письменным столом. В это прекрасное, солнечное, тихое утро. Вот так, уронив лицо в ладони, закрыв глаза — всего на несколько минут, но он же может себе позволить? Потому что вторая ночь практически без сна, и не потому, что ему не дают, а потому, что сам не может уснуть. Все мысли только о ней, о женщине, которая стала единственным ярким пятном в его жизни. Все прочее померкло, серлось и размазалось серостью одинаковых дней. И он посмел рискнуть этой драгоценностью, но не рассчитал. Прекрасный план рухнул, развалился безобразными комьями мокрой глины. А теперь вот… Что теперь? В ящичке из черного дерева — колба из каленого стекла, в которой сиротливо плавает сиреневый обрывок отпечатка Леоны Кьенн, тут же, рядом — ее компас некроманта, который выкупили у Мари, и круглая коробочка с завинчивающейся крышкой, где хранится пуговица Бранта, единственное, что удалось найти в обожженной изнутри комнате. Пуговица закатилась под кровать, за толстую ножку, и таким образом уцелела, только слоем пепла покрылась.

А Леоны рядом не было.

И внезапно Арман почувствовал, как сильно ее не хватает. Она… была такой доброй, такой чуткой. Никогда не встречал подобных, уж не при дворе, это точно. И еще Леона возвращала его к жизни, невзирая на то, что он должен был принести ей только смерть. Удивительная, за гранью понимания, доброта. Свет, в котором хочется утонуть и остаться навсегда.

Леоны не было рядом, а в груди зияла обожженная дыра. Порой Арману казалось, что еще чуть-чуть — и его собственный отпечаток вырвется из тела, понесется на поиски Леоны, и тогда он заставлял себя думать о том, что просто не имеет права умереть. Умереть, не исправив ошибку. Это ведь так просто, махнуть рукой всем живущим и переступить черту. Вот этого он себе не может позволить, точно… хотя бы до того момента, как Леона снова посмотрит на него, но уже не глазами обиженного ребенка, а глазами женщины, которая научилась ненавидеть.

Арман сидел с закрытыми глазами. Мысли беспорядочно и беспомощно толкались под стенками черепа. У него еще есть время, чтобы все упорядочить, разложить по полочкам… Но почему-то получается плохо. Надо думать о дате коронации — а в голову лезет то, как Сильен лично принес ему досье на Бранта… Как стало ясно, что Брант — родной дядюшка сбежавшей куколки и зеркальника-убицы в одном лице. Когда он поймает Бранта, им будет, о чем побеседовать наедине. Арману стало любопытно, как тихий и неинтересный Брант успел нанять магов, да и вообще, когда все это было задумано.

А еще… перед глазами постоянно мельтешил серый могильный камень без надписи. Старая гадина, судя по воспоминаниям, частенько туда ходила, куда чаще, чем к собственной нелюбимой дочери и к столь же нелюбимому сыну. Там было похоронено обезглавленное тело виконта Дорьер, который когда-то приглянулся Вечной королеве. Чего она туда ходила? Зачем? Исключительно, чтоб рассказать, как она будет править вечно, как воспользуется телом собственной дочери, а сын будет самым надежным, самым преданным… цепным псом. Глупо рассказывать все это камню и давно истлевшим останкам, но королева все равно это делала, испытывая при этом почти экстаз. Наверное, она просто была не в себе. Только умалишенный будет разговаривать с камнем и землей, воображая, что говорит с человеком, которого сама же и приказала казнить, обвинив в измене короне.

Арман, собственно, вместе с содержимым отпечатка драгоценной маменьки вспомнил и самого виконта. Тот был моложе королевы лет на десять, высокий, широкоплечий, с густыми вьющимися волосами и выразительными голубыми глазами. У Армана глаза темно-серые, неясно, от кого достались… Возможно, от кого-нибудь из родни очередного тела королевы. А в целом Арман похож на виконта. И Витта, несчастная Витта тоже…