Оракул выбирает королеву

Арман разлил по стаканам морс, протянул один Леоне. Она все еще ждала ответа, но не торопила. Взяла стакан и принялась пить мелкими глотками, манерно, как и полагается маркизе.

– Девочка – это заложник, о местонахождении которого знала только королева, – глухо сказал Арман. – Это моя сестра. Наверное… если что-нибудь привидится, дайте знать.

Вот и все. Сказал.

Теперь Леона хотя бы не будет думать, что он какой-нибудь извращенец, без памяти влюбленный в старуху, которая любит обдирать людей заживо.

Впрочем, ему должно быть все равно, что там Леона подумает.

– Когда вы последний раз ее видели? – спросила она. – Уверены, что сестра еще жива?

Армана удивил тон Леоны: не сочувственный, не испуганный. Спокойный и деловой.

– Очень давно я ее видел, – сказал и прислушался к себе, к тому, как всколыхнулись воспоминания, светлые обрывки, клочки, по которым мало что поймешь.

В самом деле, как давно?

Арману казалось, что он помнит рядом с собой еще одного ребенка с черными кудряшками, в беленьких оборочках и кружевах. Но воспоминание это было настолько расплывчатым и неопределенным, что казалось – схватишь его, сожмешь в руке, и оно просочится сквозь пальцы, словно вода.

– Давно, – еще раз повторил он, – едва помню. Но ее величество всегда показывает мне ее в магвизоре. Витта взрослела вместе со мной. И сейчас моя ровесница.

– То есть вам ее только показывают и вы уверены в том, что она существует?

Он пожал плечами:

– Насколько мне известно, невозможно подделать изображение на магвизоре. Если бы ее не было…

И замолчал на полуслове.

Все это так, да! Если бы Витты не существовало, кого бы ему показывали все эти годы?

«Да кого угодно, – мелькнула мысль, – почему ты так уверен, что эта женщина, которую видишь, именно твоя сестра? Можно ведь просто показывать кого-нибудь…»

– Она на меня похожа, – буркнул Арман скорее самому себе. – И потом, я точно помню, что она была.

В эти мгновения ему стало страшно, как никогда раньше. То есть выходит… Если все это обман, значит, и вся его жизнь не более чем мираж? Жизнь, основа которой – одна большая ложь? От этой мысли его даже передернуло. Арман уставился на Леону. И снова поймал себя на том, что злится. Похоже, у маркизы Риквейл был талант вытаскивать на поверхность все самые жуткие страхи и сомнения.

– Она точно была, – повторил он, глядя в красивое лицо сидящей перед ним молодой женщины, – я помню ее. Именно поэтому прошу, если что-то увидите, скажите. Вдруг я смогу ее найти.

– А если найдете, что дальше?

Арман пожал плечами:

– Я подумаю, что дальше.

Леона, кое-как справившись со своей порцией, отставила тарелку на поднос, посмотрела вопросительно – мол, мне вылезать из-под одеяла или нет? Арман предпочел, чтобы она оставалась по горло укрытой, поэтому забрал поднос и переставил его на стол. Поймал себя на том, что голова чуть закружилась, но что в этом странного, после таких-то злоключений.

– Давайте спать. – Он обошел комнату, выключая один за другим фонарики.

– Давайте, – согласилась Леона, двигаясь к краю кровати, но Арман пресек ее намерения на корню.

– Я на полу лягу. Подушку мне дайте.

Сон пришел почти мгновенно. Только-только, казалось, он смотрел на светлое пятно потолка, как сразу провалился куда-то, как будто закутали в плотный черный бархат. Вынырнул тоже мгновенно, от резкой боли в животе. Сквозь клочья тумана, плавающие в голове, вдруг сообразил, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Выругался сквозь зубы. Попробовал еще раз. И в этот миг в глаза брызнул свет, и Арман увидел…

Глава 5 Ненужная свобода

Странный это был ужин. Леона уж и не знала, как бы поглубже зарыться в одеяло, и уже сто раз пожалела, что постирала одежду, хотя как ее было не постирать? Не ложиться же в чистую постель в измаранной рубашке. Но взгляды Армана ее смущали, очень и очень. В них читалась звериная тоска и такой же звериный голод. А уж как он на нее уставился, когда она пыталась проскользнуть в кровать! Этого взгляда с лихвой хватило бы, чтобы растопить самую холодную льессу. Сплошная концентрированная страсть в темных глазах королевского оборотня.

И Леона испугалась. Хоть и бояться особенно было нечего, в конце концов, она и замужем побывала и повидала там тоже немало, маркиз Риквейл любил разнообразие. Но если сравнивать, то у Леоны возникло странное чувство, что, откликнувшись на этот совершенно дикий взгляд Армана, она тут же полыхнет – и вмиг сгорит в пламени его страсти и собственной жалости.

Чтобы как-то отвлечься, она попыталась расспросить Линто про девочку, о которой могла помнить королева. Лучше бы не спрашивала, потому что думать о Линто как о дураке, которого легко обвели вокруг пальца, не хотелось. Но из его рассказа следовало, что примерно так и есть. Ну подумать только, взрослый мужчина, а верит в сказки про сестру!