Оракулы перекрестков

Рузняк присел на корточки возле своей любимицы, вытянул из пачки сигарету и прижал к ее кончику зажигалку. Несколько раз он неторопливо, со вкусом затянулся и только потом сковырнул с собачьей ляжки крохотную наклейку с самодельным же радиомаячком. Наклейку он сунул в нагрудный карман, а из рабочей сумки вынул тестер, снял крышку с зарядного гнезда и приложил тестер к контактам аккумулятора. Поглядел на показания, почесал в затылке, нажал сброс и снова приложил тестер к контактам. Хрень какая-то! Тестер показывал, что аккумулятор заряжен на восемнадцать процентов и вполне работоспособен. Покачав головой, Рузняк достал из сумки второй тестер рабочего комплекта. Второй тестер подтвердил показания первого, как подставной свидетель на судебном разбирательстве. Недоумевая все больше и больше, Рузняк отомкнул крышку панели настроек. Индикаторы были мертвы.

— И что из этого следует? — пробормотал Рузняк, тыча пальцем в кружки сенсоров. — Из этого следует, что навернулась вся биллектроника.

Случай редкий, как выигрыш в гослотерею, но ведь кто-то же выигрывает иногда эту гребаную лотерею. Не то чтобы Рузняк всерьез расстроился, но ситуация была не из приятных. Теперь Шайне точно спустит на него всех собак. Спустит на него всех собак из-за сломанной собаки… Звучит смешно.

Рузняк сплюнул в траву. Когда минула ночь с понедельника на вторник, а потом со вторника на среду, он только в потолок поплевывал, его даже забавлял взъерошенный вид командира группы. Чего, собственно, волноваться? Скорее всего тогда, на поле, он просто попал пальцем в небо, и если хорек оказался прыткий, то робопес действительно подсел, гоняя ситтера по лесу, теперь стоит себе под елкой, отдыхает. Рузняк был абсолютно спокоен до самой среды. В среду информация наконец пошла вверх по цепочке начальства. Нойман отымел Шайне, Шайне попробовал отыметь Рузняка, но не тут-то было. Рузняк даже улыбнулся, вспоминая: «Никак нет, мастер комгрупп, я докладывал, что собака неисправна…» Помдрай лично взял из первой группы Крюгера с его Корой, и они попытались пустить одного робопса по следу другого. Дохлый номер! Рузняк это чуял с самого начала. Нойман отымел Крюгера, потом Шайне ну и виновника торжества не обидел вниманием. Дважды вздрюченный начальствам Шайне вконец озлился и нашел в уставе пункт, из которого следовало, что техник-собаковод по-всякому выходит виноватым.

— Три дня! — сказал Шайне, с ненавистью выпячивая челюсть. — У тебя есть три дня. Ищи робопса как хочешь и где хочешь. Не найдешь, рассчитаю без пособия!

— А можно четыре? — с самым невинным видом спросил Рузняк.

Что ж три так три. Откуда этому придурку знать о маячке, приклеенном к собачьей ляжке? С четверга техник-собаковод приступил к поискам, рассчитывая «найти» Грету не раньше субботы. Не каждый месяц выпадает пара оплачиваемых выходных на природе, а Рузняк обожал бродить по лесу, к тому же погода стояла подходящая.

Четверг и пятница прошли просто великолепно, а в субботу, прихватив радиосканер и одну из трофейных тележек, Рузняк со спокойной совестью двинулся по слабенькому, но отчетливому сигналу. Он планировал еще до обеда найти Грету, немного перекусить на свежем воздухе, поспать часок-другой и к вечеру вернуться в особняк гордым победителем: «Я же говорил, а вы не верили!»

Теперь выполнение плана изрядно усложнялось. Одно дело — привезти собаку с севшими аккумуляторами, совсем другое — сломанную собаку.

Рузняк демонтировал в двух местах броню и проверил кинематические цепи. Моторика робопса была в полном порядке. Рузняк повеселел. Хитрый план постепенно слаживался в его голове. Он закурил новую сигарету и прижал пальцем мочку левого уха. В ухе пискнуло.

— Энтони Нубас, 41-13-52… Не помню, как там дальше, — сказал Рузняк.

В ухе щелкнуло и запищало.

— Алле! — сказал раздраженный голос. — Эл, какого тебе нужно? Я машину готовлю.

— Привет, Тони, — не обращая внимая на раздраженный тон, пропел Рузняк. — Машину, говоришь? Это кстати.

— Не забивай служебку, — голос раздражился еще больше. — И вообще, что тебе надо? Мне вылетать через двадцать минут.

— Слушай сюда! — весело сказал Рузняк. — Твой маршрут меняется.

Раздраженный голос замялся:

— Меняется? Эл, ты там что… пьяный? Ты где?

— Я в лесу, — Рузняк выпустил сигаретный дым через ноздри, — и я желаю, чтобы ты кое-что для меня сделал. Ты куда летишь?

— Какого?.. — сказал голос, недоумевая. — В аутсайд лечу, к Гофману за продуктами.

— Чу́дно. — Палец техника-собаковода нарисовал в воздухе замысловатую петлю. — Сначала дуй ко мне, здесь отличная поляна. Посадишь прыгуна, я тебя проинструктирую.

— Эй! Ты что о себе возомнил? — изумился невидимый собеседник. — Почему я должен куда-то там дуть?

— Потому что в карты играть не умеешь! — вкрадчиво сказал Рузняк.

Голос негромко кашлянул и спросил на полтона ниже:

— Эл… какого ты мне это говоришь по служебной сети? Ты что, с мозгов слетел?.. Где я тебя там искать буду?

— Лови пеленг, — добродушно сказал Рузняк, переводя наручные часы в режим навигатора, — и учись в карты играть.

— Пошел ты, — сказал Нубас и отключился.