Оракулы перекрестков

Индистрактеры почти никак не прореагировали на появление часов. Двое или трое пошевелили усиками в сторону упавшего предмета, но только и всего.

— Они даже не видят твоего роллекса, — заметил Бен.

— Не спеши. — Виктор предостерегающе поднял руку. — Шоу только начинается. Время писать кипятком еще не наступило. Сейчас я введу код активации. Допустим… три хлопка в ладоши! — Пальцы Штерна пробежались по цветным пиктограммам сенсорной панели. — Гляди!.. Теперь они как взведенный курок, достаточно нажать на спуск, и…

Виктор трижды звонко ударил ладонью о ладонь и крикнул:

— Смотри! Смотри скорее!

Бен приблизил лицо к изображению на панели. Огромные часы размером с булыжник мирно лежали на дне аквариума. Вокруг часов спокойно сидели «тараканы». Но вот один из них шевельнулся, затем другой, третий. Ощущение было таким, будто индистрактеры медленно выходят из состояния летаргического сна. Когда именно первый из них прыгнул на часы, Бен даже не успел заметить.

— Смотри! Смотри! — возбужденно закричал Виктор.

Бен не верил своим глазам: десять блестящих как ртуть насекомых мгновенно присосались к белоснежному цельнолитому корпусу устройства с гарантией на десять лет безупречной и бесперебойной работы. Чпок! И вот уже на нем нет ни одной букашки, только маленькие аккуратные дырочки на местах вторжения. Цветной экран потемнел, словно обугливаясь, цифры и значки стали таять в мертвенной свинцовой черноте. Экран мигнул и погас совсем. Виктор, ждавший этого момента, торопливо похлопал в ладоши. Ровно через секунду тараканы испуганно полезли из проплавленных дырочек, покидая бесполезный остов роллекса за полторы тысячи марок.

— Стекло коробки жаропрочное, но это ерунда, — неловко ухмыляясь, сказал Виктор, ему было неудобно за свою явную поспешность, — корпуса моих таракашек могут нагреваться до двух тысяч градусов. Стекло столько не выдержит, а у меня тут полно «жратвы».

«Тараканы» тем временем выбрались из корпуса съеденных часов и чинно уселись в том углу аквариума, возле которого Виктор хлопал в ладоши.

— Ну как? — спросил Виктор. — Пересчитай их теперь.

— Тринадцать, — сказал Бен неуверенно, — а было, кажется, десять.

— Десять! — радостно подтвердил Виктор. — Маленькие поганцы жрут и размножаются. И еще они умнеют! Учатся выделять перспективные средства транспортировки к новым источникам питания. Они учатся вырабатывать стратегию поведения! Понимаешь?! С эпохой ЭВМ покончили вирусы, а биллектронику убьют мои «тараканы». Это будет война, Бен! Настоящая война! Крошечный диверсант, зацепившись за полу сюртука ответственного работника, проезжает на стратегический объект, ждет сигнала. Сигналом может быть все что угодно — куплет из модной песенки или радиосигнал определенной частоты, или… — Виктор опять склонился над панелью управления, — или… вот сейчас я поменял код, и теперь они реагируют на троекратное сжатие.

«Какое совпадение, — подумал Бен. — Оракула тоже надо сдавить в кулаке».

— Три раза жмешь его в пальцах, потом «бах!», он приходит в боевое состояние и жрет все, до чего доберется. Что скажешь? — Виктор выжидательно уставился на Бенджамиля.

— А кому нужно убивать биллектронику? — спросил Бен.

— Русским, — сказал Штерн как не в чем не бывало.

Бенджамиль открыл и закрыл рот.

— Ну да! Русским! А что тут такого? — Виктор возбужденно прошелся взад-вперед. — Полгода назад со мной связались русские из Байкальской Автономии. Они не конкретизировали суть конечного продукта. Просто обрисовали общую задачу. Заплатили хороший аванс. Я уже потратил его на минифакт, замечательный, практически профессиональный монтажный стенд. По-моему, все удалось по высшему разряду! Я сам не ожидал!

— А зачем русским «тараканы»? — спросил Бен, все больше убеждаясь в том, что его товарищ — сумасшедший гений.

— Наверное, хотят устроить подлянку чайникам. Почем мне знать! — воскликнул Виктор. — Да и по хрену мне! Русские мне нравятся больше мандаринов! Русские заплатят мне такие деньги, что можно будет купить остров на каком-нибудь архипелаге! Хочешь, поедем вдвоем! Бенни, ты хоть раз видел море?

— Я не видел моря. Разве что на три-М-картинках, — задумчиво сказал Бен. — Вик, русские непременно используют «тараканов», только технологию они все равно не удержат, рано или поздно она будет в Поднебесной.

— Еще бы! — Штерн самодовольно улыбнулся. — Только я не намерен ждать «рано или поздно», я сам продам чайникам рецепт, как только они назовут приличную цену.

Бенджамиль понимал, что должен негодовать и ужасаться, но отчего-то не ощущал в себе ни того ни другого. Напротив, всю его сущность захлестнула волна азарта: «Ну и пусть! Пускай мир катится в тартарары! Все одно веселее».

— Но это же конец света, апокалипсис! — сказал Бен, понижая голос.

— Браво!!! — взревел Штерн. — Двадцать марок штрафа за нецензурно-религиозные выражения!

— Но, Вик, речь идет о всем мире.

— Срал я на мир!

— Тогда подумай о себе.

— Срал я на себя!

— А другие люди? — беспомощно спросил Бен. — Я даже не представляю, во что это выльется.