Оракулы перекрестков

— Глядите, Бен. — Мишель обозначил тростью воображаемый круг. — Вот тут аутсайд, а тут Сити. Разница есть, но велика ли она? Там черта не дают поминать потому, что это эзотерика, здесь — потому что Бог не велит… Бенджамиль Мэй в конце концов возвращается к себе в аутсайд. Будет ли это тот же самый Бенджамиль Мэй? Нет. Вероятнее всего, нет. Но весь вопрос в том, велика ли будет разница между старым Бенджамилем и Бенджамилем, замкнувшим круг? Можно ли сказать, что точка старта совпадет с точкой финиша? Что важнее — быть где-то или быть кем-то? Или быть с кем-то? Что вообще означает слово «дом»? Мучи считает, что без сердечных привязанностей он будет бежать быстрее, а какой смысл бежать быстро, если бежишь по кругу? Чем отличается мастер Краус, привинченный болтом к стулу, от бродяги Мучи, у которого и стула-то никакого нет? Один сидит на месте, другой раз за разом проходит мимо этого места, слегка удивляясь каждой встрече с мастером Краусом. Обоим нет друг до друга никакого дела, и оба находятся на кольце. Все, у кого одна нога сильнее другой, сами того не ведая, рано или поздно сбиваются на круг. И время от времени их необходимо встряхивать, сбивать с шага, учить любить, думать, сопереживать, ломать старые окна…

Мишель, прищурившись, взглянул на Бенджамиля:

— Он уже накидал новые планы, но нужен кто-то, кто сойдет с нахоженного кольца и, согласно Его новым замыслам, начнет протаптывать в снегу первую тропинку. Следом двинутся другие, они уже почти готовы, и постепенно тропинка станет дорогой, но сейчас нужен первый. Не лучший, не исключительный, а именно первый. Понимаете меня, Бен?

— Ага! — со сдержанным сарказмом сказал Бенджамиль. — И как же, по-вашему, этот первый протопчет дорогу, если понятия не будет иметь, куда топтать? Его-то в планы Всевышнего никто посвящать не торопится.

— О! Это гораздо проще, чем кажется с первого взгляда! — Рот Мишеля растянулся в лукавой усмешке. — Время от времени дорога вашей жизни пересекает другие пути и чужие трассы. Следите за перекрестками, на них происходят все замечательные события. Ждите знака, а Он непременно даст вам подсказку. Вам приходилось слышать джаз? (Бен покачал головой.) Жаль! Когда-нибудь я непременно познакомлю вас с этим потрясающим явлением. Чтобы сыграть с Господом Богом, вам не нужно знать партитуру. Вам достаточно чувствовать тему и ощущать партнеров. Не нужно бояться, и музыка получится сама собою.

— И что? По-вашему, именно я должен играть этот самый джаз и протаптывать дорожки? — Бенджамиль с сомнением покачал головой. — А вдруг я не желаю?

— Не попробовав? — улыбнулся Мишель. — Откуда вам знать, чего вы хотите, а чего нет? Впрочем, выбор всегда за вами. Приятно было пообщаться, Бен. К великому моему сожалению, мне пора, как, собственно, и вам.

Мишель поднялся и подал Бенджамилю узкую, чуть влажную ладонь.

— Надеюсь, что еще не раз буду иметь удовольствие беседовать с вами и с вашим семейством. — Вторая рука советника по связям с общественностью легла Бену на плечо и принялась его легонько встряхивать.

«Куда же он подевал свою трость?» — с удивлением подумал Бен.

— Бенджамиль! Бен! Бенни, черт тебя дери!

Бенджамиль открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Максуда. Ничего не понимая со сна и с изумлением таращась по сторонам, Бен сел на кушетке.

— Давай просыпайся! — Максуд еще раз потряс фатара за плечо. — С добрым утром! — Он положил на кушетку грязно-бурый сверток. — Вот, надевай. Должно подойти. Да поторапливайся! Прыгун внизу ждет!

Глава 20

Кроме Бенджамиля и Максуда в кабине грузопассажирского прыгуна было еще девять человек, считая пилота. Максуд указал Бену на одно из двух свободных кресел, стоявших во втором ряду, справа от прохода, а сам прошел вперед. Там он, нагнувшись, обменялся несколькими словами с мужчиной, сидевшим сбоку от пилота. Мужчина оглянулся, нашел глазами Бена, пробиравшегося к своему месту, поскреб щеку, всю в сизых шрамах от старых фурункулов, и кивнул Максуду головой. Бенджамиль сел в потертое, но удобное кресло и принялся возиться со страховочными ремнями.

— Минуту внимания, парни! — громко объявил мужчина, с которым говорил Максуд. — В нашей команде замена. Вместо Вальтера и Хаима летят Макс и его дружок из Бентли.

— Что за хрень, Рахиб? — спросил кто-то с первого ряда кресел.

— Не твоего ума дело! — раздраженно ответил Рахиб. — Я делаю, что мне говорит яфат, а ты делай, что скажу я.

— Все ясно, — лениво произнес длинноволосый человек слева от пилота. — Яфат х…ей страдает. Здоро́во, Макс.

Максуд, потянувшись вперед, хлопнул по подставленной ладони.

— Давай пристегивайся уже, — негромко сказал ему Рахиб и крикнул, обращаясь к салону: — Ну что, чирки? Вопросы есть?

— Нету! — откликнулось сразу несколько голосов.

— Тогда поехали!

— Меньше вопросов — больше отсосов! — сказал кто-то.

В салоне заржали.

Максуд плюхнулся на сиденье рядом с Беном. В промежутке между передними сиденьями появилась круглая физиономия с рыжим гребнем и рыжими бакенбардами.