Оранжерейный цветок (ЛП)

Кем являются на самом деле бизоны.

Или черные медведи.

Ооо, и волки. Я видела двух серых волков, которые паслись или, может быть, играли рядом с антилопами, но Райк мне не поверил.

Чем ближе к Юте, тем ближе мы к Калифорнии — месту, которое я не забыла. Райк поднимется на Эль-Капитан¹⁸ и две другие скалы в Йосемити, причем вершина будет намного выше, чем Башня Дьявола. Мне нравится, что у меня есть возможность наблюдать за ним в его лучшем виде, но я уже погуглила статистику.

Подавляющее большинство людей, занимающихся скалолазанием без страховки, погибают во время восхождения.

На сайте Rock Climbing Nation Information есть вкладка со словом СМЕРТИ. Они предоставляют список всех скалолазов, которые падают и погибают. Я всегда старалась не думать о риске, даже когда ездила с ним в Йосемити, пока он тренировался со страховкой и веревкой.

Я видела скалу.

Я видела его восхождение.

Я просто не позволяла себе поверить, что он может упасть. Без страховки, без поддержки, без снаряжения, только он сам — это огромная вероятность.

Но я никогда не скажу ему не делать то, что он любит.

Я просто буду молиться, чтобы не случилось никаких несчастных случаев, чтобы не было плохой погоды — чтобы он поднялся и спустился без проблем.

Я крепче обхватываю его спину руками, мне нравится чувствовать ветер, проносящийся вокруг нас на мотоцикле. Я стараюсь отбросить беспокойство о Райке. Ему оно совсем не нужно, пока он на полпути вверх по Эль-Капитану. Ему просто нужны его сила и уверенность.

Все эти разговоры сжали мой желудок, и я принимаю импульсивное, необдуманное решение. Хотя оно даже отдаленно не является безопасным. Возможно, это и опасно, как свободное восхождение, но точно не настолько опасно. Одна из моих ног уже поднимается и опирается на подушку сиденья. Я держусь за спину Райка, пока поднимаю другую, приседая, пока он сгорбился над мотоциклом, мчащимся по ровной дороге.

Я не могу разглядеть выражение его лица под чёрным шлемом. Он выпрямляется, заставляя мои руки подняться к его плечам, и я встаю во весь рост. Оу… вау. Я стою на заднем сиденье мотоцикла. Позади него. Он трижды касается моей ноги, что является нашим сигналом Сядь, блять, на место.

Я похлопываю его плечо дважды, что ничего не значит. Но мы так и не придумали жеста для фразу: Я хочу летать.

Он сжимает мою ногу. Держись, говорит он мне.

Я не собираюсь его отпускать.

Он кладет руку на тормоз, и мотоцикл начинает замедляться. Я один раз похлопываю по его руке. Быстрее.

Он несколько раз оглядывается на меня, колеблясь. Я перекидываю одну руку через его плечо, на грудь, чтобы показать ему, что я никуда не денусь. И он берётся за эту руку, пока переключает передачу, двигая ногой, и мы мчимся. Возвращаемся к высокой скорости.

Сила почти отбрасывает меня назад, но он так крепко вцепился в меня, что я остаюсь в вертикальном положении. И мои ноги превратились в камень и никуда не двигаются. Я смеюсь, звук раздается только в моем шлеме, но он есть.

Я лечу.

От второй звезды направо и прямо до утра¹⁹.

Это длится славные пять минут. А потом мотоцикл снова замедляется, и он выезжает на аварийную полосу. Я сажусь обратно на сиденья, пока Райк едет по бездорожью к нависающей красной скале, на вершине которой сложены ещё камни. Камни на камнях. Это действительно круто, даже если звучит неубедительно. По дороге сюда мы видели баранов с огромными рогами, а также горных львов, так что думаю, не заметил ли он какое-нибудь животное.

Хотя это звучит как-то неправильно.

Райк не стал бы ехать навстречу диким животным по обочине дороги.

Это слишком безумно для него.

Я бы так поступила.

Как только мотоцикл останавливается, я снимаю шлем.

— Ты злишься? — спрашиваю я.

Может, я неправильно разобрала его сигналы. Я имею в виду, он определенно сказал Сядь, блять, на место. Но Держись могло означать что-то совершенно другое.

Он выключает двигатель и откидывает подножку. Спортивный мотоцикл слегка кренится, но не сильно. Я ещё не слезла с него, хотя он уже успел это сделать.

— Развернись, — требует он, сняв шлем. Он проводит рукой по волосам, его глаза прищурены и смотрят на меня. Но он не сердится.

— Что ты имеешь в виду?

Я едва уловила, что он сказал, слишком занятая попыткой понять его эмоции.

— Развернись, — он указывает на переднюю часть мотоцикла.

Он… он хочет, чтобы я… Я улыбаюсь. Он хочет, чтобы я ехала задом наперёд, как я пыталась практиковаться в гараже.

Я с волнением перекидываю ноги через сиденье, садясь спиной к рулю и прислоняясь к канистре с бензином. Я помню первый день, когда он учил меня ездить на мотоцикле. Заехав на парковку продуктового магазина, я заглушила двигатель и с широкой улыбкой начала тормозить. Только вот всю дорогу я проволочила по асфальту свои ботинки, балуясь.

Он сказал мне: — Подними свои, блять, ноги, Кэллоуэй, если не хочешь их потерять.