Оранжевая рубашка смертника

Склонов капитан не видел и очень надеялся, что его сверху тоже не видно. С максимальной скоростью он пересек дорогу и кувырком бросился в спасительную нишу. Со стороны машины раздался легкий скрежет, и снова тишина. Значит, Лимон сработал. Все, теперь осталось ждать, когда нападавшие попробуют спуститься и заняться осмотром содеянного.

– Сова, я – Барс! Слушай приказ. Ты – старший. Открываете огонь без моей команды, у вас обзор лучше. Я буду открывать огонь, когда они попадут в мой сектор, и прикрою вас. Постарайтесь подпустить ближе, но особенно не рискуйте. Удачи!

– Удачи, Барс!

Котов вздохнул и осмотрелся вдоль дороги. Сектор приличный, камни закрывают его почти в полный рост. Ниша узкая, но тем и хороша, что защитит от осколков гранат, если его вздумают обстреливать. Надежно… как в гробу, пришла в голову «веселая» мысль. И опять возникло знакомое странное ощущение, которое периодически возникает во время боя в таких почти замкнутых условиях. Казалось, что они втроем – единственные люди на земле, и весь мир сузился до размеров этой площадки размером с половину футбольного поля, которой предстояло стать полем боя.

Капитан взял рацию и щелкнул тумблером. Твою ж в душу со всеми радиоволнами! Аккуратное отверстие зияло как раз в батарее рации, ставшей бесполезным прибором. Значит, без связи и без надежды на помощь. Хреново верблюд пляшет.

– Зима, Зима, я – Барс, отзовись! – снова позвал Котов в микрофон коммуникатора, воспользовавшись тем, что передышка затянулась. И вдруг… кто-то отчетливо застонал. – Зима! Зима, я – Барс! – взволнованно повторил он.

– Барс, это – Зима, – с хрипотцой ответил до боли знакомый голос. Живой!

– Зима! Ты где? Есть там еще кто живой?

– Барс… это Зима. Где все? Нас раздолбали?

Котов подумал о лейтенанте почти с нежностью. Ах ты, золотой мой, живой ведь. А если еще и боеспособен, то это значит, что у них будет еще один ствол, пусть не самый меткий, но… Но это увеличение огневой мощи группы на 25 процентов. Звучит-то как! На четверть!

– Две машины уничтожены нападающими боевиками, – заговорил Котов. – Наша стоит с пробитыми колесами. Сова и Лимон за камнями держат оборону. Все целы. Как ты?

– Меня долбануло камнем при взрыве, – уже более твердым голосом ответил Зимин. – Немного мутит, но в целом в порядке. Я почти рядом с машиной. Вонь тут дикая. Не успел далеко отойти, когда машина рванула.

– Зима, скрыто подойти сможешь?

– Уже нет. Барс, вижу на склоне оживление. Кажется, там собираются вооруженные люди.

– Слушай меня, Зима! Лежи, как мертвый, не светись. Сыграй в козырную карту, когда я тебя позову, когда нам тут совсем туго станет. Оружие при тебе? Поддержишь огнем, когда я скажу, но не раньше.

– Есть! Автомат при мне. Барс, в кабине ящик с патронами, вы вытащили, их не взорвали?

– С патронами порядок. Молодец, вспомнил про патроны, растешь на глазах. Доложи, что перед началом успел увидеть?

– Ничего. Как долбануло, так я и полетел. Только вот в себя пришел. От вони. А сейчас вижу шевеление. По количеству не знаю, человек десять, двадцать. Дым мешает. Мне кажется, что нас хотят охватить с двух сторон. Зайдут в голову и в хвост. По-моему, к ним подкрепление подходит. Они, видимо, не держали здесь засаду, и нас догнала какая-нибудь подоспевшая группа. Если бы их сразу столько было, сколько я вижу, они бы нас всех тут постреляли.

– Сова, Лимон, слышали?

– Слышали, – ответил веселый голос Ларкина. – Здравия желаем, товарищ лейтенант! Рады, что живой.

– Потом поцелуетесь, – усмехнулся Котов. – Готовьтесь, нас скоро атакуют. Непонятно только, какого лешего им от нас надо.

Приободрить своих бойцов шуткой Котов не успел. Сверху со склона посыпалась каменная мелочь. Ударило сразу несколько коротких очередей. Пули прошили металл машины, взметнули фонтанчики пыли на дороге, взвизгнули рикошетом от камней на обочине. Потянуло бензином. Капитан выругался про себя. Пробили бензобак, и, если загорится пикап, обзор у него уменьшится на две трети. Он следил за своим сектором обстрела, и указательный палец машинально поглаживал спусковой крючок, как будто успокаивал. Ну, сейчас шквал огня по камням, где укрылись спецназовцы, потом по склону побегут, стреляя на ходу. Будут охватывать с двух сторон. Но никто не побежал, даже стрельба прекратилась, а сверху закричал человек на плохом русском языке:

– Эй, которые русские, выходи! Стрелять не будем, пить давать будем, есть давать будем, домой поедешь!