Оранжевая рубашка смертника

Риск минимальный. Не сразу там сообразят, что машина другая. Не сразу увидят, что через открытое пространство в кромешной темноте торопливо бегут люди в черном. После света фар они не смогут разглядеть спецназовцев, знал Котов. И в это время на стены и через проломы уже полезут бойцы Белова. Там сейчас такое начнется.

Все началось через четыре минуты. В свете фар мелькнули фигуры троих человек, вышедших из развалин навстречу машине. Машина остановилась, не доезжая метров десяти.

– Здесь Турай, – тихо проговорил Зимин, видимо, забыв от волнения про субординацию и не представившись командиру.

Но лейтенант сделал все правильно, он нашелся и повел себя довольно остроумно. Переводчик закричал что-то по-арабски, с раздражением и довольно властно. Освоил студент интонации, улыбнулся Котов на бегу. И тут же возле машины дважды вспыхнули одиночные выстрелы. Стреляли от машины в сторону поселка. Видимо, Крякин. И тут же шквал огня захлестнул восточную часть поселка.

– Двое налево! – приказал Котов своим бойцам и прибавил ходу.

Весь поселок – это едва ли десяток прижатых друг к другу домов, с небольшими дворами. Тут когда-то пасли баранов, стригли шерсть, может, выделывали кожу. С севера к поселку вел арык, который давно пересох. Тут и развернуться негде, думал капитан. Его бойцы бежали, рассредоточившись. Никто не стрелял, потому что не было целей, и можно случайно попасть в своих. Основную работу выполнит Белов со своей группой. Боковым зрением Котов заметил, что слева выскочили две фигуры. Кто-то из его бойцов короткими очередями свалил обоих. Все, нашумели и мы с этой стороны, подумал Котов, направляясь к машине, за которой сейчас должен был прятаться Зимин.

Он упал возле нее, прислушиваясь к бешеной стрельбе, которая уже велась по всей территории развалин. Очень редко стреляли длинными очередями. Частые и очень короткие очереди. Или Белов уже всех перестрелял, или против нас тут ребята тренированные, с хорошей подготовкой, подумал Котов и только теперь сообразил, что Зимина около машины нет.

Высунувшись, он увидел два тела у крайней стены. Это те, кого свалил Крякин. Котов заглянул в машину. Зимина не было и в кабине. Голову оторву! Повоевать ему захотелось!

– Зима, я – Барс! Ответь, мать твою!..

– Барс, я – Зима! – громко и немного нервно ответил переводчик. – Заложники освобождены. Принял решения пока не выводить до полной зачистки.

– Сиди и не рыпайся! Седой!

– Заканчиваем, Барс! – сквозь грохот автоматных очередей ответил голос Белова. – Эх, епонский…

– Что у тебя?

– Да тут двое забаррикадировались и лупят из двух стволов как бешеные. Лимон, дотянись до них гранатами. Некогда!

– Осторожнее, Седой! Там может быть наш «клиент».

– Сова погнал его к вам.

– Барс, я – Сова! – запыхавшимся басом вклинился в разговор в эфире Савичев. – Спеленали голубчика. Да лежи ты!..

Гулкий глухой удар с характерным выдохом, и довольный смешок Савичева. Кажется, он огрел кулаком пленника, чтобы тот не вырывался. И тут же два взрыва ручных гранат осветили место боя. Еще несколько очередей.

– Барс, я – Седой! У нас чисто.

Один за другим пошли доклады, и Котов поднялся в полный рост. Молодцы, быстро управились. Он вызвал Алейникова. Снайпер доложил, что, как только началась стрельба, удалявшаяся машина потушила фары. Или в низинку съехала, например, двинулась по сухому руслу реки, или остановилась. Котов понимал, что вряд ли такое совпадение возможно, чтобы и русло, и начавшаяся стрельба, скорее всего, водитель просто потушил фары. Три, четыре или пять километров. Догоним, решил он и двинулся в развалины.

Трупы боевиков лежали там, где их застало начало боя. Вот двое часовых, снятых выстрелами бесшумного оружия, вот трое, бросившихся отстреливаться у стены, и всех троих положили чуть ли не одной очередью. А вот этих убили, когда они между домами начали отступать. Дурачки, разве можно метаться в такой ситуации. Ага, вон кого-то гранатами забросали. Ну понятно, они бы тут долго могли отстреливаться, со всеми запасами пулеметных лент в коробках.

– Товарищ капитан! Пленники, – доложил Зимин, подводя к командиру мужчину и женщину.

В зеленом свете прибора ночного видения заложники выглядели странно, почти гротескно. Котов сдвинул прибор на лоб и включил фонарь. Зимин последовал его примеру и включил свой. Женщина старательно прижимала к груди разорванную кофту. Брюки на коленках были разодраны, и она была босиком. Котов посмотрел женщине в лицо, на ее растрепанные короткие волосы, грязные полосы через скулу и щеку, но так и не смог определить ее возраст. Скорее всего, лет сорок. Европейка.

Мужчина выглядел уставшим и измученным. Он еле держался на ногах и подслеповато щурился на всех вокруг. Наверное, он носил очки, а теперь без них ничего толком не видел. Толстяк, лет пятидесяти, с большой лысиной и пухлыми грязными руками. Обнаженные по локоть, все в веснушках, они были покрыты рыжими мягкими волосами. Один из спецназовцев поддерживал мужчину под локоть.