Оранжевая страна. Фехтгенерал

Но последние слова утонули в восторженном реве. Я поглядел по сторонам, подождал немного и полез вниз, при этом чуть не сверзившись с верхотуры.

Меня просто раздирало дикое раздражение. Вот какого хрена вам всем надо? Я хочу домой, хочу увидеть Пенни, по которой соскучился до смерти, наконец, хочу принять горячую ванну, а потом вздремнуть чуток. Черт побери, да у меня просто раскалывается башка!

Раздражение достигло такой степени, что еще чуток народного внимания – и я бы начал палить по зевакам. Но, к счастью, нас спас главный полицмейстер Блумфонтейна Клаус Граббе. Полицейские отбили нас от толпы, препроводили в управление, откуда доставили домой в карете радикально черного цвета с решетками на дверцах. Дожился, мать твою. Хотя так тебе и надо, «триумфатор» хренов.

Просто сочась злостью, я брякнул колокольцем на воротах

– Кто? – немедленно поинтересовались изнутри голосом моего конюха.

– Уши обрежу… – тихо пообещал я.

– Баас! Баас вернулся! – дурным голосом завопил Прохор и, судя по топоту, куда-то умчался. Калитку никто так и не открыл.

– Вы слышали? Совсем охамела прислуга… – обернулся я к Паулю со Степой, но, увидев, что они хлещут коньяк, прямо из неизвестно откуда взявшейся бутылки, плюнул и засадил сапогом по воротам.

Через пару минут нас наконец впустили.

Входил я, с явным намерением учинить образцово-показательный террор.

Но, сделав пару шагов, застыл как вкопанный.

И было от чего.

Для начала, во дворе царила жуткая разруха, кто-то выдрал отмостку, срыл газоны и даже отбил облицовку фасада. Везде лежали кучи строительного материала и горы инструмента. Прислуга, образцово-показательно выстроившаяся в две шеренги, увеличилась ровно вдвое. В общем, почти все изменилось до неузнаваемости, но до конца я рассмотреть не успел, потому что на меня налетела Пенни.

– Ты вернулся, вернулся… – счастливо лепетала она, прижимаясь к моей груди – Я знала, ждала…

Я подхватил ее на руки, впился поцелуем в желанные губы и тут, краем глаза, заметил Вениамина. Да и черт бы с ним, но…

– Здравствуйте, господин Майкл Игл, – изысканно одетая девушка в большой кружевной шляпке присела в идеальном по исполнению книксене.

И эта девушка была Елизаветой Григорьевной Чичаговой. Живой, черт побери, и здоровой.

– Я вас приветствую, Михаил Александрович… – Максимов, стоявший рядом с Лизхен, отвесил мне легкий полупоклон. – Рад видеть вас в добром здравии.

– А уж как я… – сказать, что я находился в состоянии явного очумения, значило ничего не сказать. – А как же…

Тут меня перебила Пенелопа. Она как раз узрела своего папашку.

– Папа? – в ее голосе слышалось нешуточное изумление. – Но… откуда…

– Дочь… – Пауль попытался приосаниться, покачнулся и едва не упал, вовремя подхваченный Степаном. – Я приехал, приехал…

Антракт…

Потом мы все переместились в дом и долго не могли наговориться. Выяснилось, что судно с Лизхен и Максимовым никто не топил и не захватывал, просто у него во время шторма отказала машина, и посудину унесло черт знает куда, чуть ли не к Мадагаскару. Добираться домой им пришлось долго, потому что идущего в нужном направлении судна долго не было. А телеграфом они не воспользовались из соображений секретности, боялись, что депешу перехватят британцы. Все оказалось довольно просто. Ну и слава богу.

Пауль Бергкамп, придя немного в себя, милостиво благословил наш брак, правда, категорично потребовав повторить процедур помолвки, ну и отпраздновать свадьбу по всем правилам.

В общем, все счастливо разрешилось.

Но на этом неожиданности не закончились. Уже поздно вечером, когда все улеглись, а я вовсю предвкушал доступ к заветному телу, Пенни накинула на себя халат и поманила пальчиком за собой.

– Куда это еще?

– Идем, милый, я хочу сделать тебе сюрприз… – На ее личике было столько загадочности, что я беспрекословно подчинился.

Очень скоро мы оказались у входа в подвал.

– Ты что, хочешь показать мне, как перестроила винный погреб? – для проформы я всю дорогу не переставал ворчать.

– Именно… – невинно улыбнулась Пенелопа и стукнула пару раз согнутым пальчиком по двери.

– Пароль! – грозно рыкнул кто-то изнутри.

– Роза, – как ни в чем не бывало ответила Пенни

– Фиалка, – отзыв последовал незамедлительно.

– Не понял!.. – рыкнул я. – Дорогая, изволь объясниться…

Но тут дверь открылась. За ней обнаружился, наш повар Феофан, с какой-то стати вооруженный до зубов. При виде нас он браво взял громадную двустволку на караул и четким приставным шагом отступил в сторону.

– Идем, идем… – Пенелопа действительно провела меня в винный погреб. Слегка преобразившийся с того времени, как я последний раз входил в него. Стеллажи с бутылками и бочки куда-то исчезли, а одну из стен прикрывал брезент.

– Снимай его, – приказала Пенни и забрала у меня фонарь. – Живее, я уже замерзла…

– Да что за хрень? – начиная уже злиться, я сдернул полотнище. А за ним обнаружил пролом в стене, заделанный едва схватившейся кладкой. Несколько раз пнул ее, вышибая кирпичи, и просунул в дыру фонарь. И, в который раз за сегодня, застыл от изумления.