Оранжевая страна. Фельдкорнет

Патронов к карабинам оказалось прилично — каждый улан в седельных сумках возил по сотне, да еще по шестьдесят — в патронташах — бандольеро[21]. Конечно, все равно очень мало, но гораздо лучше чем было раньше. Про револьверы и боезапас к ним, я уже говорил. Но больше всего, остался доволен тем, что волонтеры переобулись. Отличные ботинки из прочнейшей некрашеной кожи, с пристегивающимися крагами — век не сносишь. А для солдата, хорошая обувка — это первое дело. Правда не единственное. Форменку уланскую мы трогать не стали, порченная кровью, да и невместно — не поймут свои, но пробковые шлемы все же позаимствовали. Даже не ожидал, что они окажутся такими удобными и легкими. Помимо этого, в мешках и седельных сумках, нашлось немало полезного добра — плащ–палатки, бельишко, котелки, одеяла и другой, не менее полезный в походе солдатский скарб. Так что, теперь волонтеры более–менее экипированы. И пылают желанием, нахлобучить бриттам по самое не хочу. Даже как–то странно, вроде бы какое дело французам и немцам, до маленькой страны сражающейся с громадной Британской империей? Ан нет, для волонтеров это не развлечение, а вполне такая идея. Но ничего, раззнакомлюсь — пойму, что к чему.

А я? Я хочу сражаться с бриттами? М-да… Как бы совсем не против, но все равно не оставляю мысли, свалить с этой войны — не моя она и точка. Да и при всем своем желании, я никак не смогу изменить ее ход. А сражаться, заранее зная, что проиграешь… нет, увольте. Соответственно, соглашаюсь командовать только до Блумфонтейна. А там посмотрим. А вообще, с командованием интересно получилось… как–то само по себе…

— Вениамин Львович, а скажи мне голубчик, какого вы хрена на войну поперлись? — я подъехал к фургону и решил начать знакомство с личным составом. А точнее, с Вениамином Львовичем Мезенцевым, студентом химиком Петербургского университета — ныне волонтером добровольцем. Хреновым, я вам скажу, волонтером.

— А оно вам надо, господин Майкл Игл? — нехотя буркнул паренек и тряхнул поводьями. — Поперся, да и поперся.

Я подавил желание устроить нагоняй студенту и решил применить к нему свой педагогический талант. Если, конечно, получится — педагог из меня, как из бура артист разговорного жанра. И вообще, не дело его гонять в хвост и гриву. Народ посматривает, может автоматически сделать паренька объектом насмешек. А он парень ершистый, возьмет, да и пальнет в кого–нибудь сгоряча. А оно мне надо?

— Отнюдь, Михаил Львович. Отнюдь… Сами посудите, мы с вами на войне, на которой, как говорится, всякое бывает. Вот придется мне с вами в бой идти, а я и не знаю, чего от вас ждать. Опять же, мы с вами оба русские, значит, не гоже друг друга сторониться. И я вам, вообще–то два… нет три раза, жизнь спас. Так что потрудитесь рассказать. А я, в свою очередь, в меру мне дозволенного, тоже удовлетворю ваше любопытство. Договорились?

От такого серьезного и вполне уважительного тона, Веня отмяк лицом и согласно кивнул головой.

— Сражаться поехал, — на лицо Вениамина набежало мечтательное выражение. — С мировым сатрапом…

— Сатрапом?

— А с кем же еще? — с удивлением переспросил Вениамин. — С палачом народов, Британской монархией.

— Монархий много, Вениамин Львович.

— Они порочные язвы на теле народов! — убежденно заявил Веня и решительно рубанул рукой. — Придет время и люди сбросят с себя оковы, отбросив предрассудки законов и станут воистину свободными. Только свобода выбора…

— Анархия? — до меня наконец начал доходить смысл сказанного Вениамином. — Кропоткин[22]. Бакунин[23], Первый Интернационал?

Первый Интернационал — первая официальная международная организация рабочего класса. Более двух третей делегатов исповедовали взгляды анархистского толка.

— Петр Алексеевич святой человек!!! — горячо воскликнул студент и осекся, поняв что ляпнул лишнее.

— М-да… Вениамин Львович. Под надзором были дома, али вообще в ссылке? — я попробовал угадать и не ошибся. Ох уж эти студенты. Уж очень благодатная почва для брожения умов. Особенно при таком либеральном к ним отношении, со стороны соответствующих органов Российской Империи. Да–да, либеральном, не побоюсь этого слова. Их сажали, только тогда, когда уже не было другого выхода. А так, в основном ограничивались надзором или ссылкой. И то не всегда… В рудники стервецов, на хлеб и воду…

— Под надзором… — совсем стушевался Вениамин. — А как вы догадались?

— Догадался уж. Ничего ужасного, хоть не успели натворить?

— Не успел… — не очень уверенно ответил Веня и шмыгнул носом. — Вовремя сбежал…

— Вы же будущий химик, так же? Проведем аналогию… — я говорил и видел, что Венечка начинает беспокойно ерзать по облучку. — Значит бомбист? Адские машины готовили, да батенька? Или не успели?