Оранжевое солнце

Снова братья в юрте, Нухэ повертелся между ногами и убежал; слышно, отчаянно лает, опять гоняется за сусликом, опять огрызается — не поймал, суслик юркнул в норку. Мычат коровы, время доить. Жалобно кричат козлята. Тепло под бараньей шубой; Гомбо плотнее прижимается к Эрдэнэ. Уже пробивается в щели сарая предутренний рассвет. Братья заснули.

...Проснулись, вскочили на ноги, вышли из сарая. Сиял день, небо чистое, будто бури и дождя совсем и не было. Ни коров, ни лошадей в загоне нет. Неподалеку горит костер, на нем кипит вода в котелке. Залаяла собака.

— Хой, хой! — голос дедушки.

Побежали к нему. Он у речки пасет коров.

— Как спали, молодцы?

Гомбо и Эрдэнэ наперебой хвастались, как нашли заброшенный загон, укрыли стадо от бури и дождя. Дедушка их не слушал, курил трубку, пуская дым. Когда братья замолчали, хитрые щелки его глаз совсем закрылись, губы вытянулись, усы смешно подпрыгивали:

— Хвастунишки, слушать стыдно; разве вы могли найти загон? Серый тут бывал и зимой, и летом, он и привел...

Братья обиделись, от дедушки отвернулись. Эрдэнэ опять заговорил:

— Тарбаган в твой капкан попал... Там, у Красной горы... Надо его вытащить. Жирный тарбаган!

— Пастбище хорошее, пусть коровы попасутся, лошади подкормятся. Пойдем-ка пить чай. Тарбаган, говоришь, попал? Видел. Вытащить не могли?..

Эрдэнэ торопился, рассказывая, как они старались, а вытащить не сумели. Тарбаган сильный, лапами бьет, не поддается. Очень сильный...

— Эх, охотнички, человек всегда должен быть сильнее зверя... Надо было взять его за задние лапы, вытащить — и в мешок...

— А ты, дедушка, вытащил? — загорелись глаза у Эрдэнэ.

— Вытащил... кончик задней лапы... Отвертелся тарбаган, спрятался в норе.

Эрдэнэ и Гомбо жаль добычу, виновато смотрели они на дедушку. Пили чай. Ели пышные лепешки, их напекла бабушка, засунула в мешочек, сшитый из бычьего пузыря, завернула в тряпку, оттого они горячие, будто только с огня. Высушили на солнце седла, кошму, одежду. Немного отдохнули, погнали коров и быков домой. Дедушка напевал любимую песенку. К Эрдэнэ подъехал Гомбо:

— Ты говорил дедушке, как мы сломили злого быка, заставили идти, куда надо?

— Не говорил и не буду... Смеяться станет: не вы быка сломили, а серый... Дедушка все знает...

К вечеру пригнали стадо. Встретила бабушка, заохала, заторопилась, глаза мокрые; дедушка строго оглядел ее:

— В нашей юрте родились два настоящих пастуха. Радуйся. Ужин готов?

Гомбо обидел дедушку:

— Я не буду пастухом... Уеду в город...

— Уезжая, не забудь взять котел; баранина в него сама начнет падать жирными кусками...

В юрте тихо. Дедушка прикурил от печурки, стал совсем сердитый:

— Все уедем в город... Все будем кататься на машинах, есть сладкое замороженное молоко в красивых бумажках... Бросим юрту, бросим скот!..

Опять в юрте тихо. Все смотрят на дедушку, а он молчит. Гомбо тихонько осмелился обратиться:

— Наш учитель рассказывал, что до революции Монголия была пастушеская, а теперь стала...

Дедушка ему договорить не позволил:

— Ты спроси своего учителя: он каждый день ест мясо, пьет молоко, мажет на хлеб масло? Откуда это берется? Ишь какой, пастушеская Монголия!.. Без пастуха она умрет!..

Легли спать. Ни у кого не смыкались глаза. Растревожило сказанное дедушкой. Гомбо шептал в ухо Эрдэнэ:

— Все равно не хочу быть пастухом...

— Кем ты будешь?

— На завод поступлю машины делать... А ты?

— В юрте останусь пастухом, как дедушка. Буду носиться по степи на лошади, научусь крепко держать в руках ургу, стану лучшим ургачи-арканщиком: любого дикого заарканю!

— Носись с ургой в руках, а я тебя обгоню на машине...

В темноте юрты блеснул красный огонек. Дедушка закурил трубку — и ему не спится...

— Что шепчетесь? Спать мешаете...

— Не приходит сон... сказку бы послушать...

— О, спохватились! Где же вы были? Да, забыл, ночевали в заброшенном загоне... Без вас многое пошло по другому пути; неожиданное, как камень, свалилось со скалы; хан-повелитель озлобился на мальчика, который умнее всех на свете, — испугался: — такой умный, может занять его трон. Собрал своих людей со всех юрт: велел волшебный курган срыть, на чистом месте построить большой загон для скота...

Эрдэнэ и Гомбо сорвались с постели, баранью шубу сбросили, зашумели:

— Волшебный курган срыть, а где же мальчик? Его убил хан?

Поднялась бабушка, ругается:

— Зачем тревожишь сердца ребят, пугаешь их на ночь глядя...

Дедушка покашливает, тихонько смеется:

— Их не испугаешь, смелые пастухи в нашей юрте!..

Эрдэнэ не отступает, допытывается:

— Волшебного кургана уже нет?

Дедушка, наверное, пошутил, сказав:

— Давно нет, однако, более ста лет...

Закашлялся, помолчал, добавил громко:

— Нет, не ста, а более тысячи лет... Накройтесь с головой шубой, скорее спите, завтра все узнаете...

В ЮРТЕ ГОСТИ