Оранжевый для савана

— Бенни утверждает, что вы очень хитры. И сказал, что не стоит никого посылать за вами. Вы как-то заставили двух славных мальчиков так пожалеть об этом, что они долго свое приглашение помнили. Он не советовал выслеживать вас в каком-либо направлении. Сказал, что вы, как правило, действуете в одиночку. Но если заключаете договор, то соблюдаете его.

— Итак, теперь вы хотите узнать, что у меня на уме.

— Я понимаю, что Вильма не могла вас послать. Она не такая дура, чтобы питать надежду снова войти в дело. И она сказала бы вам телефонный пароль. Это просто изменение цифры в соответствии с днем недели. В телефоне семь цифр. В неделе семь дней. Когда позвонившего просят повторить номер, он просто прибавляет единичку к той цифре, что соответствует дню недели. Вы должны были назвать цифры: семь-один-три-один-восемь-семь-восемь.

— Сказав это мне сейчас, чтобы продемонстрировать свое доверие, вы, как только сможете, измените пароль.

— Обижаете, мой мальчик.

— А секретарша, что накормила Артура гадостью, от которой он вырубился в «Пикадилли Паб». Это могла быть Дебра, я так полагаю.

— У вас глаз наметанный. Немногим мужчинам удается разглядеть, какой суровой на вид она может стать. А как бедняжка Артур?

— Банкрот.

— И должен был им стать. Это было самое последнее предприятие Вильмы. А ваша мисс Маккол. У нее особый интерес к Артуру?

— Можно так сказать.

Он одарил меня сладкой, всезнающей улыбкой.

— Странно, не правда ли, что привлекает таких живых и бойких женщин к столь слабым и непредсказуемым людям. Бедный Артур. Не сложной и охота была. Все равно, что птичку в клетке подстрелить.

— Вам должно было быть жалко его, Стеббер. Ведь вы отобрали все до гроша.

— Вильма всегда так. Ни жалости, ни милосердия. Он был просто еще одной жертвой для нее. Ей требуется все время убивать и убивать.

— От этого пахнет доморощенной психиатрией, Стеббер. У вас такие дела чудесно получаются.

Румянец на его лице вспыхнул. Потом снова поблек. Приятно было слегка уколоть его в той области, где он меньше всего этого ожидал.

— Мы не продвигаемся вперед, Макги. Нам нужна информация друг от друга. А волшебное слово — «Вильма».

— Для главного действующего лица в таких больших операциях, которые вы, похоже, проворачиваете, вы собрали чертовски непрочную компанию. Крейн, Уаттс и Бу Уаксвелл — это слабые звенья.

— Знаю. А также Рай Джефферсон, попечитель. Слабые и непредсказуемые. Но я их привлек... в порыве сентиментальности. И не успел устроить все более надежно. Гарри не мог терять времени. Мистер Гизик. Он умер полтора месяца назад в Новом Орлеане после операции на сердце, пусть земля ему будет пухом. А это предприятие было... вполне законным, и я пошел на риск, работая со слабыми людьми. Но я заплатил им столько, сколько они заслуживали. Полагаю, что ваше здесь присутствие — это один из штрафов за безалаберную организацию. Но хочу вас заверить, Тревис Макги, безалаберность кончается здесь, у входа в главные ворота.

— Мне кажется, что вы заплатили еще один штраф.

— Да?

— Я думаю, что Вильма мертва.

Это был для него тяжелый удар. Он спрятался за той маской, что надевают только в тюрьме или на военной службе. Лицо ничего не выражает и ни о чем не говорит. Он медленно встал, прошел до окна и обратно.

— Я тоже об этом подумывал, — сказал он. — Но не совсем в это верю. Скажем так. Мы были с ней вместе пятнадцать лет. И это не просто эмоциональная горечь от потери. Это конец... эффективного делового сотрудничества.

— Пятнадцать лет!