Оранжевый меч. Скрижали небес. Книга вторая

Широкая лапа ударила по клетке в то место, где только что висел Эван. Он переместился ниже, и я видел его спокойное лицо прямо перед собой. На его устах возникла безумная улыбка, бандит подмигнул мне и, оттолкнувшись от прутьев, взвился в воздух.

Хищник отреагировал на маневр Эвана, как кот на летающую над ним муху. Он зарычал, встал на задние лапы и яростно засучил передними, выпустив длинные острые когти. Эван приземлился на край клетки за колючей спиной и с размаха ударил зверя мечом. Острая сталь со скрежетом вошла в защищенное игольчатой броней тело и перерубила позвоночник. Пространство наполнил оглушающий предсмертный вой, и на нас полилась густая, пахнущая железом кровь.

Зверь умолк, тяжелое мертвое тело завалилось набок и с глухим стуком рухнуло вниз. Эван в два прыжка пересек крышу клетки, запрыгнул на обезумевшего от страха вожака бафов и ухватил его за рога. Быки начали замедлять ход, и через пару минут фургон остановился.

Оставшийся в одиночестве главарь работорговцев молча проследовал назад по дороге и вскоре вернулся, разглядывая большую оранжевую сферу, мерцающую в его ладони. Довольно улыбаясь, он спрятал ее в поясную сумку и с места запрыгнул в высокое седло.

Фургон медленно покатил вперед, и все пленники вновь заняли свои места согласно купленным билетам. Аборигены – впереди, а мы с Элис так и остались сидеть посреди клетки. После нападения хищника стало понятно, почему местные предпочли сгрудиться в тесную кучу поближе к запряженным бафам.

Повозка, скрипя колесами, продвигались по лесной дороге, и о случившемся напоминало лишь бешеное сердцебиение и пот, обильно выступивший по всему телу.

Лес закончился неожиданно, и вдоль дороги потянулись поля с редкими домишками, в окнах которых горел тусклый свет. Мы проехали еще несколько километров и свернули вправо у самой городской стены. Вечерний полумрак мешал разглядеть Гаросс в подробностях, но городом его можно было назвать лишь с натяжкой. Он был самой обычной, обнесенной бревенчатым частоколом деревней.

– Подъем! – прокричал Эван и остановил нашу процессию у небольшой развалюхи.

Дверь клетки открылась, и я снова оказался в оковах неподвижности. Эван залез внутрь, взвалил меня на плечи и с легкостью спрыгнул на землю. Он сделал несколько шагов к дому, поднялся на скрипучее крыльцо и громко постучал кулаком по болтающейся в петлях двери.

– Эван! – в освещенном проеме показалась маленькая старушка. – Сколько лет, сколько зим!

– Здравствуй, Ядвига! – разбойник бесцеремонно оттолкнул бабку и уверенно проследовал внутрь.

– Сюда его, клади, сюда, – сказала вслед старуха и засеменила к большому столу. – Только привяжи покрепче! Мне один такой юнец пол-избы сжег и панта моего зарезал, упокой Господь его душу!

– Чью душу? – удивленно спросил Эван и обернулся, – кота, что ли?

– Мальчишки, конечно, – пожала плечами старушка, – убила я окаянного за моего Васеньку…

Она суетливо сгребла с потертой, растрескавшейся столешницы разложенные для сушки растения и сложила их на одну из полок в бревенчатой стене. Свисающие с потолка связки трав, плодов и кореньев придавали ее жилищу сказочный антураж, но сказкой все происходящее даже не пахло.

Эван с облегчением сбросил меня на стол и, недовольно вздохнув, припечатал к поверхности каким-то заклятьем. Я вздрогнул и застонал: тело налилось свинцом, а язык надежно приклеился к небу.

– А мальчик красивый! – зацокала бабка и подошла ближе. – Будь я моложе годков на сорок, раздела бы, умыла и спать уложила, но не сразу, конечно. Смотри, какой я была в молодости!

Старуха сняла с головы пеструю косынку, и спутанные седые космы рассыпались по плечам. Они начали стремительно удлиняться и темнеть, морщины разгладились, крючковатый нос выпрямился, запавшие губы обрели изящную форму и полноту, а маленькие глазки увеличились и засияли, словно два изумруда. Потрясающе красивая девушка поправила тонкими пальчиками лямку тесного платья с глубоким декольте, прикоснулась к Знаку и кокетливо улыбнулась.

– Вижу, касатик, вижу, что не обделен ты силушкой! – ее ладонь легла мне на живот и поползла ниже. – Богатырь, ни дать ни взять!

– Прекрати, ведьма! – поморщился Эван и сплюнул прямо на дощатый пол. – Трахай его на здоровье, но только не у меня на глазах! Когда я вернусь, парень должен быть готов! Тебе еще девчонкой его заниматься!

Он вышел из дома, громко хлопнув дверью, и по ступеням крыльца застучали тяжелые сапоги.

– Моя избушка на курьих ножках к твоим услугам! – девушка резко отдернула руку от моего паха и преобразилась в привлекательную женщину средних лет. – Уж прости за спектакль и маскарад, не люблю работать при посторонних!

Зеленые глаза смотрели на меня с иронией и любопытством. Она наклонилась над моим лицом, и малахитовые радужки засветились ярким огнем. Я завороженно смотрел в их бездонную глубину и мне чудилось, что в мой разум деликатно проникают мягкие проворные щупальца, а он послушно открывает им все тайны. Через секунды, часы или дни наваждение пропало, и мозг освободился от чужого присутствия.