Оранжевый парус для невесты

– Спасибо. Вы не позволили мне упасть… – Она подалась вперед, а Виталий разрешил всем четырем ножкам вернуться в привычное состояние.

– Я рад, что оказался вам полезен, – тихо проговорил он, не сводя глаз с Ольгиных губ, которые дрожали от улыбки. – Готов быть полезен и дальше, – добавил он.

Она поставила локоть на стол и подперла подбородок рукой. Он смотрел на крупные серебряные кольца. Их три – на указательном, безымянном и мизинце. Очень стильные и подходящие друг другу. Стильные руки, стильная женщина.

Виталий уехал в тот же вечер. Но позвонил утром. Их разговоры происходили все чаще и дольше.

Позвонил он и в вечер того дня, когда Ольга узнала, что начальница вычеркнула ее из списка и она не поедет в рекламный тур на греческий остров Крит.

– Но вы, Ольга, уже собрали вещи, правда? – спросил он вкрадчиво, когда она сказала, что не едет.

– Да, – ответила она.

– Приезжайте ко мне. Питер – прекрасный город. Я жду вас завтра вечером, – сказал он.

В его интонации было что-то, что заставило Ольгу напрочь забыть о своей печали.

С этого начались их поездки друг к другу.

С матерью он познакомил ее не сразу. Кажется, это случилось через год…

Ольга пришла вквартиру матери Виталия – на первом этаже того же дома, вкотором жил он на третьем этаже. Она купила большой торт на Невском в дорогой кондитерской и, трепетно охраняя от толчков, везла в переполненном метро до станции «Электросила». А потом шла пешком.

Антонина Сергеевна смотрела на нее, спрашивала, выясняла все так дотошно, что Ольга не удивилась бы ничуть, если бы она попросила у нее медицинскую справку с анализом крови на билирубин, на холестерин. А также документ о сканировании скелета, чтобы знать – не грозит ли Ольге вскором будущем остеопороз. Ольга покорно ждала, когда мать Виталия спросит: почему такая бледная? Не вмалокровии ли причина? Все ли четыре грамма железа, которые полагается иметь здоровому человеку, при ней? Может быть, у нее анемия, то есть малокровие, из-за недостатка этого металла в организме?

Если вспомнить, что на самом деле больше всего потрясло ее вту встречу, так это замечание, смысл которого она толком не выяснила до сих пор.

– Я вижу отчетливое преобладание питты, – заметила мать Виталия, подцепив вилкой кусочек торта.

– Что? – вздрогнула Ольга. – Но… это торт «Искушение». Пита – совсем другое, лепешки, – она пожала плечами, – по крайней мере в Москве… Пресные такие лепешки, – бормотала она.

Ольга повернулась к Виталию, тот улыбался, но молчал, явно забавляясь моментом.

– Питта, с двумя буквами «п», – настаивала мать, – в вас, Ольга.

– Я… я не ела… я ничего не ела с самого утра. Мне было негде – в Ораниенбауме все закрыто… – Она качала головой так отчаянно, что светлые волосы мотались по плечам, открывая уши.

– Я говорю не о лепешках, дорогая, – наконец насмешливо снизошла Антонина Сергеевна. – Я тоже не ем эту пресную стряпню, – она поморщилась, – в общем, непонятно какого вкуса резиновые изделия, так я бы их назвала. Питта – терминология аюрведы. Есть такое индийское учение, во многом справедливое, на мой взгляд. Оно о человеке, его здоровье, о жизни. Так вот, в вас, Ольга, на мой взгляд, преобладает питта. А в Виталии – капха. Поэтому его к вам влечет. Это правильно. Это хорошо. Кстати, ты ничего не рассказывал Ольге об этом, сын?

– Нет, мама. – Виталий аппетитно облизал вилочку для торта.

– Кстати, вы, Ольга, не едите этот восхитительный торт только потому, что боитесь поправиться? – спросила Антонина Сергеевна.

– Нет, меня вполне устраивает мой вес. Если я очень сильно похудею, то у меня будут торчать кости, – сказала она.

– Да, если вы сильно похудеете, у вас они будут торчать. Особенно вот здесь. – Длинные пальцы со следами начавшегося артрита на первых фалангах шарили там, где должна быть ключица. Но неудачно – не смогли прощупать кость под слоем жира.

До самого конца долгого обеда Ольга ни о чем не могла думать, кроме как об этом конфузе. Надо же, какой дурочкой она выставила себя перед матерью Виталия.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – спросила она, когда они вышли от его матери и по лестнице поднимались к нему на третий этаж.

– Нет, как-нибудь после, – отмахнулся он. – Дай отдышаться. Снова переел.

Она вздохнула. Ей надоели его стенания насчет собственного веса.

– Я знаю. Я похож на борова. Но ничего не могу сделать с собой. Толстею, что бы ни ел.

– Если бы ты не ел, то не толстел бы, – фыркнула она.

– Меня кормит мама. Она говорит, что по аюрведе – капха-личность только тем и занимается, что усваивает и накапливает все подряд, что в нее попадает.

– А питта-личность? – спросила Ольга.

– Никогда не интересовался, – бросил он.

– Понятно. Придется самой, – заметила она, чувствуя, что эта фраза странным образом задела ее.

– Не советую, – сказал Виталий, ухватившись за перила. Ольга вдруг заметила, какие пухлые у него пальцы. – Для обычного обывателя это учение не годится.

– Значит, я обычный обыватель? – с обидой в голосе переспросила Ольга.