Оранжевый туман

Сжимая челюсти, командир смотрел на носки своих ботинок и до боли кусал губы.

— Ахмад, — обратился вдруг Виталик, — два дня назад ты хотел знать, почему я не могу вернуться домой. Теперь я скажу. Думайте, что хотите, но я должен сказать правду. В России меня ищет полиция, — он сделал глубокий вдох, но Ахмад и Хасан слушали его внимательно, не говоря ни слова. — Там, в России, я убил человека.

Командир бросил на Виталика короткий взгляд, слегка непонимающий, как будто ждал пояснений — кого он собирался удивить этой фразой в последних числах августа одиннадцатого года после Таверги?…

— Я убил человека, — повторил Виталик, уточняя. — Безоружного. Предателя. И возвращаться мне некуда.

— Ты точно знаешь, что он был предателем? — спросил Ахмад.

— Да.

— Ты всё правильно сделал, — почти не колеблясь, ответил командир.

— Ты так думаешь?

— Да, — уверенно подтвердил Ахмад. — Ты же видел Тавергу? Ты же не хочешь увидеть такими же ваши города? Вот и всё. Предателей надо убивать. Иначе не получится…

Сборы были недолги. Зато в багажнике мисуратской машины, которую разведчики не догадались обыскать, обнаружился ящик французских консервов и несколько двадцатилитровых бутылей воды. Запас пришёлся очень даже кстати. Воду из колодцев Таверги Хасан брать не решился — она с большой вероятностью могла быть отравлена, чтобы успевшие убежать от наступавших повстанцев жители не могли вернуться к своим очагам.

…Усиленно выжимая соки из мисуратского джипа, совершенно не приспособленного к тому, чтобы везти восемь человек в салоне, троих на крыше и так же нагруженный второй автомобиль на буксире — Хасан взял курс на юг, чтобы проехать по пескам, где не было сплошной линии фронта.

…В ночь на тридцать первое августа они достигли южных предместий Сирта.

Здесь были свои.

Ласковый ветер полоскал изумрудно-зелёные флаги над крышами, казавшиеся невероятными бойцам после долгого пути в никуда.

Здесь были вода, еда, бензин, электричество и Интернет.

Никого не удивило появление отставшего отряда — уже несколько дней сюда подтягивались остатки разбитой армии, мелкие группы или даже одиночные бойцы. Они были не первыми, а возможно, даже не последними, кто шёл с запада на восток и вливался в ряды защитников города.

В походной палатке регистрацию вновь прибывших вела усталая девушка в совершенно гражданском традиционном платье, небрежно повязанном зелёном платке и наброшенном поверх камуфляжном кителе с погонами второго лейтенанта, явно с чужого плеча.

Тут они встретили первое сентября, главный национальный праздник Ливийской Джамахирии — сорок вторую годовщину бескровной революции Аль-Фатех.

Тут же они узнали, что защитники Сирта и Бени-Валида отвергли ультиматум о сдаче.

Сопротивление продолжалось.

* * *

Из сообщений информагентств за 1 сентября 2011 года, четверг:

«Национальный переходный совет (НПС) Ливии продлил на неделю срок действия ультиматума защитникам родного города Муаммара Каддафи — Сирта. Как сообщает BBC News, соответствующее заявление сделал один из руководителей нового ливийского правительства».