Оранжевый туман

— Люба, чтобы этим делом заинтересовались журналисты, должна быть, так сказать, изюминка. За что ухватиться. Либо в самом деле, либо в личности Вашего друга. Подумайте, что могло бы стать таким нюансом. Я мог бы Вам помочь, но тех данных, которые у Вас есть, явно недостаточно. Читателю, а соответственно, и журналисту нужна сенсация, понимаете? Могу Вам ещё одну историю рассказать, которую я распутывал до казахского золота. Тоже в России было дело, но тоже публиковалось только в иностранных изданиях. Один русский, фамилию его я, естественно, изменил, пытался продать в одну из африканских стран компоненты для производства химического оружия… В итоге ему это не удалось, в том числе и благодаря огласке в западных средствах массовой информации.

— А что именно за страна? — спросила Люба. — И что с ней было?

— Да какая разница, что за страна, — ответил Моррисон, — факт в том, что они пытались сделать своё химическое оружие, хотя подписали обязательство, что делать этого не будут. В итоге они, как я помню, свалили всё на непосредственного исполнителя и вышли сухими из воды…

— А если бы они и сделали химическое оружие, тогда что? — Любу почему-то задел этот вопрос.

— Люба, как же Вы не понимаете, это же негры в Африке! Потравили бы они друг друга газами…

Люба только открыла рот, чтобы возразить по поводу негров в Африке, но в разговор вмешался Дима Серёгин.

— Подъезжаем к таможне, — сказал он, вставая из-за стола, — так что пойдём мы на свои места. Спасибо Вам большое за угощение.

— Что ж, был рад познакомиться, — ответил Моррисон, — моя визитка у вас есть. Если смогу быть чем-то полезен — обращайтесь, милости просим…

Дима почти вытащил Любу в тамбур. За ними шёл Андрей Кузнецов.

— Очень странный тип, — почти орал он в ухо Любе, пытаясь перекричать стук колёс поезда, — не понравился он мне, ой, как не понравился.

— По-моему, обычный буржуй, — передёрнула плечами девушка.

— Не скажи. Я чую, что дело нечисто. Что ему от тебя нужно? И зачем он полез в дело Виталика? Всё это более чем подозрительно.

— Ты думаешь?

— Да. Более того, я думаю, нам стоит не ехать до Москвы, а выйти в Туле и сесть на электричку.

— Дим, это уже совсем перестраховка, — вмешался Андрей.

— Ладно, до завтра подумаем ещё. Но я настаиваю.

Поздно вечером они проехали украинскую границу, потом российскую, и проснулись уже между Курском и Орлом.

— Давайте решать, — сказал Димка.

— Ты не передумал?

Он покачал головой.

В Туле они вышли из поезда на перрон, Дима завёл друзей за хозяйственные постройки, и там они стояли, пока поезд не тронулся с места, после чего пошли к пригородным кассам.

Моррисон, конечно, не собирался перехватывать их на платформе в Москве. Но кто же знает, когда предосторожность окажется излишней…

* * *

Артюхин прекрасно понимал, что активисты оппозиции не послушаются его предупреждений и попытаются всё-таки добраться до Петербурга и принять участие в антисаммите.

Значит, их надо было перехватывать по дороге.

Со второй половины июня Артюхин остался без выходных.

Операция «Заслон» вступала в решающую фазу.

Сотни, если не тысячи, фамилий, внесённых в «чёрные списки» по всей стране, отмечались в базах данных железнодорожных, авиационных и автобусных перевозок. «Экстремистов» ждали — на вокзалах, на автостанциях, в вагонах поездов.

В такой обстановке брать билет по своему паспорту было бы безумием.

Начало шествия по Невскому проспекту было назначено на час дня субботы.

У студентов Любы и Димы были каникулы, и они могли выехать из Москвы заранее, но Андрей только устроился на очередную работу и в пятницу был занят до пяти вечера.

За неделю до положенного срока трое собрались на лавочке около подъезда, где жила Люба Измайлова.

— Да мне плевать! — кипятился Кузнецов. — Я всё равно поеду. Поездом, в открытую. Пускай снимают!

Димка только пожал плечами.

— Тогда поедем вместе? — предложила Люба.

— Это глупость, — возразил Серёгин.

— Тогда мне тоже плевать! — заявила она.

…Дима уехал в одиночку из Москвы в Петербург на перекладных электричках дней за пять до назначенного срока, и вскоре Люба получила СМС-сообщение, что он добрался благополучно.

Люба и Андрей встретились на «Комсомольской» около семи часов вечера пятницы.

Ленинградский вокзал выглядел как на осадном положении. Столько милиции в одном месте она, пожалуй, видела только в дни терактов в Москве — после взрывов в метро или, скажем, во время захвата «Норд-Оста» чеченскими боевиками.

Они купили билеты за двадцать минут до отхода поезда в надежде оставить противнику минимум времени, чтобы сориентироваться.

У выхода на перрон цепью стояли омоновцы с собаками.

— Фигня война, главное — маневры, — шёпотом сказал на ухо Любе Андрей после того, как они медленно миновали цепь и вышли на платформу, — главное — выглядеть уверенно и не обращать на них внимания.

Девушка кивнула.

За пять минут до отправления поезда они лежали на двух верхних полках плацкартного вагона и практически не разговаривали, чтобы не привлекать внимания пассажиров и проводников.

Проехали Тверь.