Ораторское искусство с комментариями и иллюстрациями

Далее, осуществление их следует поручать либо одному человеку, либо нескольким выборным или же его должно на себя брать множество людей, то есть все граждане. И вот, когда верховная власть находится в руках у одного человека, мы называем этого одного царем, а такое государственное устройство – царской властью. Когда она находится в руках у выборных, то говорят, что эта гражданская община управляется волей оптиматов. Народной же (ведь ее так и называют) является такая община, в которой все находится в руках народа. И каждый из трех видов государства – если только сохраняется та связь, которая впервые накрепко объединила людей ввиду их общего участия в создании государства, – правда, не совершенен и, по моему мнению, не наилучший, но он все же терпим, хотя один из них может быть лучше другого. Ибо положение и справедливого и мудрого царя, и избранных, то есть первенствующих граждан, и даже народа (впрочем, последнее менее всего заслуживает одобрения), все же, – если только этому не препятствуют несправедливые поступки или страсти, – по-видимому, может быть вполне прочным.

Три вида государства – монархия, олигархия и демократия; они были выделены еще Платоном. Греческий историк Полибий, первый из греческих писателей утверждавший преимущество римской политической модели над греческими, видел в первой соединение всех трех видов.

В чем преимущество демократии?

Каждое государство таково, каковы характер и воля того, кто им правит. Поэтому только в таком государстве, где власть народа наибольшая, может обитать свобода; ведь приятнее, чем она, не может быть ничего, и она, если она не равна для всех, уже и не свобода.

Свобода – заметим важное отличие понимания свободы Цицероном от привычного нам: для нас свобода прежде всего индивидуальна, и политическое требование равенства необходимо дополняет политическое требование свободы, но не выводится из него. Свобода – это возможность каждому действовать по своей воле, употребляя свою собственность законным образом для достижения индивидуального счастья. У Цицерона свобода – это гражданское состояние, противоположное рабству, при котором никто не может распорядиться другим человеком как инструментом. Тогда свобода – это гарантия того, что тебя не используют и ты не используешь другого, а отсюда следует совместное употребление всеми гражданами тех благ, которые даются людям в государстве.

Но как может она быть равной для всех, уж не говорю – при царской власти, когда рабство даже не прикрыто и не вызывает сомнений, но и в таких государствах, где на словах свободны все? Граждане, правда, подают голоса, предоставляют империй и магистратуры, их по очереди обходят, добиваясь избрания, на их рассмотрение вносят предложения, но ведь они дают то, что должны были бы давать даже против своего желания, и они сами лишены того, чего от них добиваются другие; ведь они лишены империя, права участия в совете по делам государства, права участия в судах, где заседают отобранные судьи, лишены всего того, что зависит от древности и богатства рода. А среди свободного народа, как, например, родосцы или афиняне, нет гражданина, который сам не мог бы занять положения, какое он предоставляет другим.

По очереди обходят – то есть проходят по ступеням должностей от низших к высшим. В недемократическом государстве существуют возможности административной карьеры, но нет возможностей судебной карьеры, так как судит монарх или аристократия, прямо или опосредовано, следовательно, занятие должности судьи никак не зависит от твоего гражданского участия.

Когда государство терпит кризис?