Орбитальный самурай: Беспартийное золото

– Вот это ты зря. Даже если взять меня, то по определению зла, я к нему не отношусь. На недавних переговорах скормил крокодилам несколько десятков человек, но заметь, никакой ненависти к ним не испытывал и совершенно не стремился как-то продлить их мучения и усилить причиняемую боль. Более того, если смотреть с точки зрения христианской морали, обеспечил им гарантированное попадание в рай. Получается, это даже добрый поступок. Или взять причину моих поступков, так правитель той страны был бескомпромиссен пока любой иной корм для крокодилов не закончился и остался только он сам. И знаешь, в этот момент, когда он осознал, что вот он миг его величия и можно встать на место тех, кого он скармливал и попасть в рай, у него неожиданно раскрылись таланты к дипломатии, а договороспособность достигла таких высот, что мы очень быстро заключили обоюдовыгодное соглашение. Я получил всё что хотел, а он сохранил своё бренное тело в этом мире. Но что самое поразительное, как только он получил свободу, то сразу зашёл в церковь, в которой с детства не был. Представляешь себе, человек, неожиданно даже для самого себя, вернулся в лоно Бога. Не это ли и чудо, и проявление настоящей доброты? Вот и посуди, только за тот день совершил столько богоугодных деяний и доброты, что как-то язык не поворачивается назвать себя воплощением зла, – ответил ей, пытаясь подобрать себе кружевное бельё.

Да, пока болтаюсь голым. Нельзя с бухты-барахты натянуть какие-нибудь хлопчатобумажные трусики в цветочек. А ну как ветер подует и встречающие увидят такое непотребство? А я теперь не просто Мори Хоси, а икона стиля и официальное лицо империи Варс на Земле, а конкретнее в Японии, куда направляется наш первый марсианский Звездолёт, сделанный на верфях моего брата Мори Константина. То бишь у меня на предприятии. И визит почти официальный, вот хренью и страдаю. Опять сплошная рекламная компания, что, понятно хотя бы из названия корабля Звездолёт. Так-то это обычный планетолёт, а вот назван он именно так. И как бы никого и не обманываем.

– И при этом постоянно мне рассказываешь, что собираешься разогнать всю эту вольнонаёмную богадельню на рудниках с турбиниумом и заменить их рабами, – саркастически заметила она.

Меня в это момент больше заботило, белое бельё выбрать или бежевое, потому среагировал на очевидную глупость таких слов вяло.

– Коу, я всё время показываю тебе мир со всех сторон, а ты насмотришься телевизора, да налазишься по всяким соцсетям, а потом начинаешь транслировать всю чушь оттуда. А чем нынешние работники отличаются от рабов? Они могут как-то отказаться от быстрой смерти, что обозначает такая их деятельность на предприятиях по добыче турбиниума? Просто я называю вещи своими именами и не пытаюсь сделать вид, будто это не так. Мы тут про добро и зло говорили. Так ответь на простой вопрос, может ли добро врать и изворачиваться непрерывно и даже не пытаясь хоть иногда говорить правду? Или может ли зло всегда рассказывать правду и даже не пытаться изворачиваться и продолжать себя вести абсолютно честно? Тебе не кажется, что что-то не так в современном мире? – задал ей кучу философских вопросов, наконец, остановившись на белом кружевном комплекте.

Блин, тяжёлое это занятие одеть такую красотку, в которую сам превратил Хоси, обладая мужским взглядом на происходящее. Блин, хоть срочно активируй анонимайзер и иди сбрасывать напряжение в бабушке. Хе-хе.

– Вот ты и попался на вранье! – радостно возопила Коу.

– В каком это месте? – удивлённо спросил, надев выбранное.

Вот ведь…, в одежде, пусть пока и не слишком множественной, скажем так, Хоси стала ещё привлекательнее.

– Потому что это был их выбор, приехать сюда работать! – выдала она с видом победительницы.

– Разве? А скажи-ка сестрёнка, а знали ли они о том, что это верная смерть? Сколько из них европейцев или американцев? Да нет их там, потому что они такие деньги и у себя заработают и без гарантированной смерти в конце. А вот индусы, или те же негры, да, пожалуйста. И кого не спроси, ни один не знал, что это путь в один конец. Нет, они формально вернутся на Землю, но жизненный путь их там будет недолог, а отсюда не вырваться. А рабы, а что рабы, до них и сейчас нет никому дело, не появится и потом, – ответил ей, обдумывая, какого цвета чулки надеть.

– В каком смысле, сейчас нет дела? – удивлённо спросила она.

Надо же, вычленила-таки самое главное.