Орбитсвиль

Запыхавшийся Литмен раздраженно крякнул, но без возражений развернулся и побежал по склону. Гарамонд подождал, пока врач не осмотрит Бронека, потом занялся обломками дельтонного детектора. Где-то посреди груды продолжал работать поврежденный двигатель. Он испускал гиромагнитные импульсы, и безвредные вспышки расфокусированной энергии блуждали по кускам металла, словно огни святого Эльма.

Разрушения выглядели необратимыми, однако капитан спросил мнение О'Хейгана.

– Экран пришел в полнейшую негодность, – подтвердил тот.

– Сколько времени потребуется на изготовление нового?

– Думаю, с неделю, – ответил О'Хейган. – Но мы теперь сконструируем модульную установку. Тогда уже через два-три дня у нас будут небольшие действующие экраны. Пока закончат ваши аэропланы, мы доведем суммарную площадь до нужной величины.

– Приступайте.

Научный руководитель остался уныло осматривать обломки, а Гарамонд двинулся навстречу людям, которые несли найденный кусок обшивки. Он сразу заметил, что края пластмассового листа тронуты сваркой только в нескольких местах.

Гарамонд перевел взгляд на Литмена.

– Кто отвечал за сварку этой панели и кому вы поручали проверку?

– Трудно сказать, – промямлил Литмен.

– Вы не помните?

Литмен кивнул.

– Сверьтесь с рабочим журналом, – ласково посоветовал капитан.

Литмен внезапно разъярился, его лицо побагровело.

– Какой, к черту, журнал? Вы что, с луны свалились, мистер Гарамонд? Вам известно, как мало в цеху людей и материалов? Зима на носу, сейчас важнее подготовка к холодам, а не ваши забавы.

– Не вам судить, что сейчас важнее.

– Еще бы! – У толстяка покраснели даже белки глаз. Он оглянулся вокруг, словно ища свидетелей. – Где уж мне, я ведь простой чернорабочий из тех, кому положено лишь вкалывать да лезть из кожи вон ради вашего чертова графика, взятого с потолка. Но вы кое-чего не уразумели, мистер Гарамонд. Здесь пара рабочих рук ценнее двадцати луженых командирских глоток. – Литмен стиснул кулаки. – Куда вы денетесь, если мы откажемся достраивать ваши самолеты?

По толпе пронеслось невнятное бормотание.

Клифф Нейпир шагнул вперед.

– Для так называемого чернорабочего, – презрительно заговорил он – вы чересчур болтливы, мистер Литмен. А потому…

– Спокойно, Клифф, – Гарамонд положил руку ему на плечо и громко, чтобы слышали все, сказал: – Мне известно и понятно желание устроиться получше, обеспечить себе сносное существование зимой. Мало того, я разделяю точку зрения на старфлайтовских бездельников, однако смею вас уверить, что не отстану, пока самолеты не будут построены. Но если мы вылетим, а в пути обнаружится халтура, я прикажу поворачивать обратно. Гарамонд выдержал многозначительную паузу.

– Единственный способ навсегда избавиться от меня – работать на совесть. Нечего жаловаться на сроки и нехватку чего-либо, я прекрасно помню, на что вы все способны, если захотите. Когда мы готовились к прорыву сквозь Окно, времени было не больше, чем сейчас.

Капитан опять замолчал и оглядел понурые лица.

– Отлично сказано, особенно в конце, – прошептал Нейпир. – Ты их уел, если, конечно, у них осталась гордость.

– Эх, черт! – воскликнул кто-то из задних рядов. – Чего тут обсуждать? Не бросать же теперь, раз полдела уже сделано! Мы готовы поднажать.

Толпа, поколебавшись, начала потихоньку рассеиваться. Затих одобрительный шум, не столь горячий, какой хотелось бы услышать капитану, но достаточно решительный. Гарамонд с облегчением подумал, что хоть отчасти восстановил авторитет, подорванный строптивым Траем Литменом. Руководитель сборки с каменным выражением, повернулся, чтобы уйти вслед за остальными.

– Трай, – окликнул его капитан, – давайте обсудим наши проблемы с глазу на глаз.

Тот пожал плечами.

– Зачем? Меня устраивает то, что есть.

– Вот как? А ведь вас считали лучшим техником Разведфлота.

– Все в прошлом, Вэнс. Теперь у меня дела поважнее.

– Важнее человеческой жизни? Из-за вас Бронек мог разбиться насмерть. – Я сожалею о случившемся. Никто не желал ему зла, я рад, что он легко отделался. – Литмен поглядел Гарамонду в глаза. – Знаете, почему они послушались? Вы подарили им Орбитсвиль. Это искупает все остальное. Они собираются разбрестись кто куда, Вэнс, лагерь просуществует не больше года, а потом, скорее всего, опустеет.

– Мы говорили об аварии.

– Нас больше не связывают взаимные обязательства. Любой, кто доверяет свою жизнь машине, не проверенной им лично, глупец. Вам следовало бы это знать.

Капитан долго смотрел ему вслед, даже не пытаясь унять свою неприязнь, хотя понимал, что, видимо, не Литмен, а он сам живет в отрыве от действительности. За обедом Гарамонд усиленно размышлял над последними словами толстяка и пришел к выводу, что должен лично заняться самолетами и лично отвечать за летные качества всей эскадрильи.

Новые обязанности потребовали утомительной работы. Целыми днями он осматривал, подкручивал, укреплял чуть ли не каждую гайку и заклепку, зато, намаявшись, как собака, он стал засыпать, не прикладываясь к бутылке.