Орбитсвилль (сборник)

В темной глубине под ногами проплыла огромная тень, и Кона в испуге отпрянула от парапета. Даллен узнал каботажный грузовоз, скользивший в каких-нибудь пятидесяти метрах от Окна, направляясь к противоположному берегу черного озера. На другом берегу Окна находился космический терминал, откуда Гарри Даллен вскоре отправится на Землю. Пассажирский вокзал и складские корпуса высились над поверхностью озера, но гигантские причальные опоры уходили сквозь силовое поле вниз, теряясь во мраке открытого космоса.

– Мне здесь не нравится, – сказала Кона. – Все такое чужое.

Даллен понял ее намек. Их родной городок Бангор был в шестнадцати тысячах километров отсюда, в глубине Орбитсвиля, среди уютных холмов, так похожих на земные. Высшая точка находилась на отметке тысячи метров. Это означало, что в окрестностях Бангора имеется значительное скопление осадочных горных пород, хотя геологическая структура не имела никакого значения. Без тонкого слоя шлема, загадочного материала, из которого состояла огромная сфера, ничто не могло бы существовать. От подобной мысли становилось неуютно и тревожно, но такие размышления беспокоили лишь гостей Орбитсвиля да недавних переселенцев. Однако тот, кто родился на Большом О, с детства проникался абсолютной верой в его незыблемость, просто зная: этот мир куда более долговечен, чем обычные планеты.

– Нам вовсе не обязательно оставаться здесь, – сказал Даллен. –Хочешь, пойдем посмотрим на розы.

– Позже. – Кона нажала кнопку записывающего устройства в виде броши, прикрепленного к ее шафрановой блузке. – Я хочу снять памятник Гарамонду. Может, пригодится для книги.

"Подразумевалось, что ты провожаешь меня, а не собираешь материал для своей книги", – с грустью подумал Даллен, гадая, намеренно ли Кона задела его, упомянув о книге. Среди привлекательных качеств жены не последнее место занимала ее независимость, которой она никогда не желала поступаться. Даллен понимал, что сейчас уже не изменить правила, установившиеся в их отношениях, хотя никак не мог отогнать назойливую мысль, насколько было бы лучше, если бы они отправились на Землю вместе и разделили все радости и тяготы поездки.

Разумеется, оставалась и другая возможность: отложить отъезд на пару лет. Мики подрастет и окрепнет. Кона к тому времени закончит свою книгу и подготовится к новой полосе в своей жизни.

Внезапно у Даллена возникла крамольная мысль, ужаснувшая его своей неожиданностью. Ведь все можно переиграть! Можно уклониться от полета на Землю, попросту не явившись на борт звездолета.

Сколь ни бездушным был бюрократический аппарат мета-правительства, там все же считались с одним свойством человеческой натуры: некоторые люди не способны вынести психологического напряжения межзвездного перелета. Отказ в последний момент был столь распространенным, что для обозначения этого явления возник своеобразный термин "слинять мимо окна". Даже багаж не грузили до тех пор, пока пассажир не поднимался на борт корабля.

Нет ничего постыдного, говорил себе Даллен, в умении приспособиться к обстоятельствам, так поступают очень многие. Если он сейчас позволит себе романтический жест самоотречения, ему не нужно будет никому объяснять, даже своей собственной жене, что жест этот крайне эгоистичен, поскольку позволяет сохранить самое дорогое.

– Памятник. Фотографии. – Кона помахала рукой перед его лицом. – Ты что, забыл?

– Извини, задумался, – смущенно пробормотал Даллен. Они дошли по тропинке до места, где дорожка превращалась в небольшую полукруглую площадку, на краю которой у самой бездны высилась бронзовая статуя. Человек в космическом костюме двухсотлетней давности, прикрыв глаза от слепящего солнца, вглядывался в даль. В опущенной руке он держал шлем. Скульптор сумел запечатлеть выражение лица путешественника, вынырнувшего из черной бездны космоса на зеленые равнины Орбитсвиля. Благоговейный страх и удивительное спокойствие от сознания исполненного долга –выражение, хорошо знакомое каждому, кто в первый раз проникал сквозь диафрагму из стерильной космической черноты и ступал на залитые солнцем бескрайние просторы.

На бронзовой табличке стояло всего три слова:

ВЭНС ГАРАМОНД, разведчик – Я просто обязана снять его, – заявила Кона, впервые увидевшая этот памятник.

Она обогнала мужа и присоединилась к туристам, загипнотизированным информационными лучами, исходящими из постамента статуи. Вдруг один из блуждающих лучей сфокусировался на лице Даллена, погруженного в собственные мысли, и в его голове разлетелся сноп цветных брызг. После мгновенной паузы, во время которой информационное устройство изучало его реакцию на сигналы и определяло, на каком языке следует вести передачу, Даллен погрузился в мир сконструированных миражей. Трехкорпусные звездолеты, видимые как будто из космоса, приближались к оболочке Орбитсвиля, к круглому светящемуся Окну. Зажурчал бесполый голос: