Orchid Vita

Жил в те дни в столице один торговец, которому претили захватчики, который не мог позволить, чтобы его жен и дочерей (а были у него только дочери) за волосы тащили к главной площади, где бы порочили и сжигали на потеху и укор остальным. Он торговал питьями, подавая в глиняных чашках подслащенную воду за пару медяков. В мирное время отбоя не было от покупателей — мальчишек, пробегающих мимо, от степенных господ, прогуливающихся по улицам, от пышных торговок. Но сейчас улицы опустели, а он все так же ходил со своими бурдюками и кружками по городу, иногда подавая голос.

Враги шли ему навстречу гордой шеренгой, впечатывая в камень мостовой последние надежды гтегеаланцев своими сапогами. Торговец знал, куда они идут — солдаты пройдут сквозь город, как нож сквозь масло, соберут девок покрасивше, и сгонят их на главную площадь, где горят костры и расстелены плащи.

Торговец протянул им глиняные кружки, и те похватали питье, не заплатив ни паршивой монетки. Загоготали, грохнули кружки о мостовую и маршем направились дальше. Торговец и слова не проронил, опустился над черепками, глядя вослед оседающим на дорогу солдатами. Все погибли в единый миг, не подслащенной воды испив, а воды, смешенной со змеиным ядом.

Торговца нашли на следующий день, и вместе с женой увели на главную площадь, в числе первых казнив. Так он стал героем побежденного города, и много лет спустя его тело опустили в глиняный саркофаг, накрепко запечатанный, чтобы ни одна Змея не смогла из него выползти.

Ночь третья, история К. В силу того, что форт очень мал, и подкрепление только ожидается, в дозор ходят через день-два.

Не только молчаливыми подвигами богата история Гтегеалана. Когда-то давно, когда каждый город был крепостью, а каждая деревня едва насчитывала два десятка населения, на остров пришла беда. Беда, что была страшнее войны и голода, предательства и поражения. Чума.