Орда

Языком официального и делового производства с середины 1239 года становился русский язык. Все чиновники не соответствующие данному требованию по решению аттестационных комиссий со следующего года будут сниматься со своих должностей. Булгарский язык можно было свободно использовать лишь на бытовом уровне и никак иначе. Арабский язык, сильно распространённый среди духовенства, аристократии и чиновничьего аппарата, вообще запрещался к использованию даже на неофициальном уровне (вводились крупные штрафы), запрещалось изучение арабского в булгарских учебных заведениях всех типов, будь то светские школы или духовные медресе. Мусульманское духовенство, конечно, сразу взрастало, но реально ничего сделать не могло. Народ, натерпевшийся в последний год монгольского лиха, сделался куда инертнее и сговорчивее. К тому же, Арабский халифат давно распался, в Каспийском регионе, с коем когда — то шла активная торговля по Волге, всё больше использовались персидский и тюркский языки. Что такое радикальный исламизм и откуда у него «растут ноги» я прекрасно помнил, потому и подстраховался с введением этого запрета. Ну и заодно попытался уменьшить инородное культурное воздействие на булгар.

В Булгарии, нет, теперь уже в Булгарской области, вместе с дислоцированными здесь войсками мы и пробыли две недели, ожидая начала ледохода. По «большой воде» силами временно мобилизованных купеческих дружин и новгородских ватаг в город Булгар стали прибывать галерные суда и дощаники, как военного назначения, так и «коммерческие».

Интерес купечества к этому делу был вполне понятен и очевиден. С присоединением к Смоленской Руси Булгарии Волга, на всём её протяжении, становилась русской рекой. До конца лета этого года планировалось взять под контроль устье Волги, поставить вдоль правого берега реки крепости. Таким образом, Волга не только открывала транзитно — транспортные пути из Европы в самые глубины Азии, но и сама по себе, с её неисчерпаемыми ресурсами, имела важнейшее торгово — промышленное значение. Всё вместе это и сыграло свою положительную роль в решении купцов дать согласие и непосредственно принять самое активное участие в этой логистической операции.

А дощаников и галер для транспортировки не только «ВГВ», но и стройматериалов требовалось очень много. Ведь по мере продвижения на юг 1–я армия должна будет сооружать крепости вдоль правого берега Волги, размещая в них гарнизонные войска.

Глава 11

Дождавшись очистки русла Волги от плавучих льдин, оставив в Булгарии изготавливающуюся для дальнейшего похода «Восточную группу войск», я вместе со своими телохранителями отправился на запад, сплавляясь по рекам на галере.

Поднимались вначале вверх по разлившейся Волге, а миновав Нижний Новгород, вскоре перешли в русло Оки. Хотелось побывать в Муроме и собственными глазами посмотреть на то, что осталось от Рязани. Войска 3–го корпуса Аржанина, которые в конце зимы подводили под мою руку эти княжества, уже в массе своей успели перебазироваться в Ельню, что стоит у истоков Десны, вместо себя они оставили гарнизоны «посохи» частью выведенные из относительно спокойной Залесской области.

Гребцы в полноводных Волге и Оке сменяя друг друга, работали веслами круглосуточно. А от парусов было мало толку — ветра с северо — запада, обдувая наши лица, совсем не прибавляли нам скорости хода.

И вот, наконец, закатные лучи солнца осветили выросший словно из ниоткуда город. Это был Муром, вольготно раскинувшейся на левом берегу реки. Бежавшие из Владимиро — Суздальской Руси остатки разгромленных монгольских орд прошли город стороной. Мои войска при взятии под свой контроль этого града обошлись без ожесточённого штурма — поэтому не наблюдалось никаких следов разрушений, всё было в целости и сохранности.

Муромский посад, укрытый крепким тыном, был многолюден. По его концам и улицам мирно сновал по своим делам народ, состоящий, наверное, из всех национальностей, что встречаются в Поволжье, бежавших сюда от войны. А вот в рубленном из дуба кремле, едва завидев нашу галеру, стражи резко активизировались — забегали, замелькали своими доспехами в красноватых лучах садящегося за горизонт солнца. Над проезжей башней кремля развивалось большое красное полотнище с чёрным крестом. Точно такое же знамя, только меньшего размера, по моему распоряжению было поднято на мачте нашего судна.

На причале, в сопровождении роты бойцов, нас встречал раскрасневшийся от скачки Глуздов Петрило Шлыкович — в недавнем прошлом обычный комбат, а ещё раньше, года три назад, ничем не примечательный вольный землепашец из — под Копыса. А ныне его не узнать, по моему указу он стал целым губернатором Муромской области.

Глуздов подошёл ко мне чеканя шаг, вытянувшись в струнку доложился.

— Государь во вверенной мне Муромской области всё спокойно!

— Вольно, губернатор!

Он слегка расслабил мышцы, приняв менее напряжённую позу.

— Мы у тебя только переночуем, отплываем на рассвете! Пойдём в детинец, там поговорим.