Орда встречного ветра

) Что бы я ни делал, ища с ней встречи или, напротив, избегая ее, она все время появлялась из какой-нибудь группы людей, обрушиваясь на меня весенним проливным дождем, и исчезала так же быстро и внезапно, унося с собой свой климат и смеющийся ручей своего лица, и берег неба в своих глазах, и гавань своих губ, алеющих под каплями дождя, и свой манящий рот как бездонный колодец, в котором тонули все мои надежды. Там, наверху, висел воздушный шар, на котором я сам не прочь был бы оказаться с Нушкой. Его озаряли четыре фонаря, подвешенные к балдахину, и хоть освещение было неярким, его хватало, чтобы угадать в небе парящее уютное гнездышко, где нашему счастливчику Эргу повезло предаться любви. Внизу какой-то парень — это было очень странно! — обрубил швартовый канат, и шар стало сносить к низовью, совсем легонько, — все-таки система крыльев, оснащенных винтами, установленных по обе стороны корзины, отлично обеспечивала зависание монгольфьера.

— Где Силен?

— Ушел спать.

— Кто тебе это сказал? Фирост?

— Он сам. Он пожелал мне спокойной ночи.

— Святые Ветра!

— Вам не кажется, что вы тут раздули шум из ничего? Вы бы видели ваши рожи, можно подумать, что я вам на завтра ярветер объявил. Эргу как раз совсем неплохо с его подружкой под балдахинчиком, а вы тут колотитесь непонятно чего. Спокуха.

— Эрг в смертельной опасности.

615

Δ Волосы рыжие. Крашеные. Шатенка на самом деле. Ощупываю ее. Оружия нет. Ногти чистые. Под ними тоже ничего. В шевелюре тоже пусто, на ощупь. На запах тоже ничего. Раздеваю ее. Она со мной говорит, лепечет все, что нужно, чтобы меня возбудить. Срабатывает. Обнюхиваю ее. Нужно проверить зубы. Все ямки, впадинки. Вульву тоже. На клапан. В Кер Дербане на испытании со шлюхами одному так головку оттяпало движением вагины. Прием амазонок. Раздвигает ноги, входишь в нее, и клац, сжимает мышцы, и все. Самосжимающееся кольцо. Можно всю кровяку потерять. Кто-то внизу рубанул канат. Чувствую по стабильности полета. Давление поднялось. Зависаем. Эта продолжает мурлыкать. Отбросил ее одежду подальше. Голая, липнет ко мне, хочет погладить. Заламываю ей руки. Отбивается. Пробует контрприем. Недурно. Делаю захват на ключ, переворачиваю ее, блокирую обе руки и привязываю к изголовью кровати. Резкий рывок снизу. Несильный, но я точно почувствовал. Что-то или кто-то дернул снизу за волочащийся канат. Теперь поднимается по нему. Нет. Смена направления. Приоткрываю занавески и выхожу на платформу корзины. Кто-то усилил снос к низовью. С высоты танцплощадка выглядит размером с метательный диск. Нас уносит.

— Трахни меня!

— Заткнись…

— Ну давай, засади поглубже, я сейчас сдохну, так тебя хочу.

Обыскиваю ей вагину и анус горлышком бутылки. Все чисто. Привязываю вдоль кровати. Руки к стойкам по обе стороны, колени согнуты, лодыжки связаны. Всаживаю ей в ее дырку. Не такая мокрая, как она тут стонет. Ломает комедию. Тут явно какая-то засада.

614

π Я предупредил Тальвега, Леарха, Степпа и Барбака. Потряс Сова, который немного протрезвел, сунув два пальца в рот и проглотив литр воды. Голгот выслушал меня, не переставая зубоскалить, а потом сказал:

— Ты за двадцать пять лет так и не въехал, кто такой наш Махаон. Ты же с ним четыре месяца в Кер Дербане проторчал. Ты сколько раз его видел. Никто, ни живой, ни мертвый, ни молодняк, ни старичье, никто не может с ним тягаться. Не существует никого его калибра. Откуда бы он там не был, этот твой тип, хоть Преследователь, хоть сто раз буеровый ас, наемник, кто угодно, это ничего не меняет. Эрг его уложит.

— Может, нужно ему помочь. Он выпил, он…

— Ничего он не пил. И не нуждается он в твоей помощи, Пьетро. Никто не может ему помочь. Просто скажешь мне, когда он закончит. Девятая каюта. Там Оранж меня ждет.

) Как бы странно это для нас не было, но праздник, очевидно, только начинался. Два оставшихся факела продолжали передаваться из рук в руки, и по нарастающим взрывам смеха, сопровождающим каждый пас, я понимал, что основная часть фреольских тонкостей от нас ускользала. По всей видимости, игра подошла к стадии «насмешек», когда факел намеренно передавался самым непривлекательным участникам, вероятно, с сознательным риском получить его назад. Фанфары гремели вовсю, группки танцовщиц принимали замысловатые позы с резными бамбуковыми стеблями в руках. Кверху от танцпола чувствовалась свежесть, и я стал лицом к ветру, чтобы окончательно протрезветь, глубоко вдыхая ночную свежесть.

Розовый монгольфьер продолжало медленно относить к низовью. Теперь виднелись только три светящиеся точечки, мерцающие в темном небе. Мы понятия не имели,

613