Орден

Остальные пятеро владетелей вьежских графств поддержали Уранию вовсе не из-за преданности к памяти герцога Витора, а потому что взвесив все за и против, решили, что им это выгодно. Точнее, так решили четверо графов. Налья Оминская оказалась с ними на одном корабле силой случайных обстоятельств.

Молодую графиню плохо воспринимали не только графы, считая её выскочкой, добившейся власти и огромного богатства благодаря цепи случайностей, в чём в общем-то они были полностью правы, но и при дворе герцога Витора Вьежского Налью встречали с плохо скрываемой злобой и завистью.

Молодая графиня старалась не показывать, как сильно её задевает отношение окружающих, носила маску высокомерного пренебрежения к придворным и своим коллегам-владетелям, чем вызывала ещё большую озлобленность, порой — Налья это остро чувствовала — переходящую в откровенную ненависть.

С семьёй герцога у неё тоже не заладилось. Если, конечно, не считать самого герцога Витора, относившегося к ней хотя бы нейтрально, что для Нальи уже было хорошо.

Уранию она тогда почти не знала, её братьев, особенно младшего, тих презирала, а с герцогиней, после того, как той злые языки нашептали о якобы развратном поведении молодой вдовы, дошедшем до постели с самим герцогом, возникло состояние не объявленной, но активно ведущейся войны.

Единственную свою подругу со времён детства Налья потеряла в тот же год, что и родителей с братом, и по той же причине. В Омине она новыми друзьями не разжилась, кроме Гирша, а при дворе и подавно.

Появление во Вьеже её троюродного племянника по мужу стало для Нальи настоящим праздником. Пусть он был моложе её на четыре года, гленцем, родственником и излишне — на её взгляд — легкомысленным, зато красив, умён, силён и весел.

Дни, а вернее ночи, проведённые с Дебором, скрасили её весьма непростую жизнь во Вьеже. Поэтому, у Нальи не было ни мига колебаний, когда она поняла, что задумал старший виконт Даман. Ей было совершенно наплевать, что гленцы являлись давними противниками вьежцев — именно она успела вовремя предупредить земляков Дебора и помогла им уйти из расставленной ловушки.

Хотя, конечно же, главная заслуга в спасении гостей, да и самой Нальи, принадлежала взявшейся не понятно откуда сильнейшей магини, к тому же обладавшей считавшимся забытым и легендарным заклинанием Тени.

Именно Тень — как вдруг именно сейчас поняла Налья — стала тем общим, что сближало её и Уранию. Они ни разу не обсуждали обстоятельства своих побегов из Вьежа. У них ещё даже не было ни разу беседы с глазу на глаз. Но Тень словно по прежнему незримо находилась вместе с ними обоими.

— Тень, — сказала она вслух.

— С чего вдруг опять вспомнила о ней? — удивился барон.

— Не вдруг, Гирш. Голос. Я поняла, что меня кололо в мозгу, когда я беседовала с этой Викой. Ну, наёмницей, которая привезла весть о захвате Акульего Зуба. У неё был голос Тени.

Гирш с укором посмотрел на свою сюзереншу и вздохнул.

— Ты переутомилась в последние дни, Налья. Этот сволочной граф Тонийский со своими требованиями о повышении тобою пошлин в Омине, гнилой фураж от ойлангских жуликов — кстати, твоё решение отрубить им руки было правильным — да и мутные дела владетеля Валира, — барон покивал в такт своим мыслям, — ты слишком много взваливаешь на себя, девочка. Научись делиться полномочиями со своими помощниками, иначе зачем мы вообще нужны? А насчёт этой наёмницы, так ты же говоришь, что ей примерно лет шестнадцать. В таком возрасте конечно можно быть магиней огромной мощи, но вот выучить те заклинания, которыми оперировала Тень, не реально. Ну, согласись….Налья, ты слышишь, о чём я говорю?

Графиня Оминская прекрасно понимала своего друга и соратника, но чем больше она обдумывала наконец-то проявившуюся у неё мысль, тем больше убеждалась, что она близка к истине.

— Госпожа, он прибыл, — секретарь испуганно поклонившись отошёл в сторону, освободив проход в комнату дружиннику, сопровождавшему тройку наёмников к Урании.

— Вызывали, госпожа?

— Да, воин, вызывала. Расскажи о гостях. Как их приняла виконтесса, и где они сейчас. Садись, — показала она на стул, на котором чуть почти три гонга назад сидела наёмница Вика, а, весьма вероятно, что сама магиня Тень.

Налья плохо знала по именам бойцов своих дружин, отрядов и полков, что не мешало им с уважением и даже любовью — она об этом ведала — относиться к своей госпоже.

В отличие от своего умершего супруга, весьма безалаберного в финансовых вопросах, к тому же обуреваемого градостроительными порывами — он едва не разорил даже такое богатейшее графство, застраивая Омин зданиями совершенно чудовищного вида — Налья жалование своим военным платила исправно, заботилась об их обеспечении во время службы и после отставки. А по большому счёту, что ещё нужно служивым людям? Только, чтобы их работа хорошо оплачивалась и власть, которой они служат, их уважала. Налья обеспечила им и то, и другое.

— Там этот нас встретил, — ухмыльнулся дружинник, — Грелка виконтессы, баронет Граний Тист…

— Прикуси язык, солдат, — взъярилась Налья, — ты воин или сплетник?