Орден

– Если бы я уворачивался от атак, мои кости давно бы обглодали степные волки. Ты должен заставить противника атаковать именно туда, куда тебе надо. Я создал тебе иллюзию, что ты можешь поразить меня в определенную точку, открыл ее тебе, зная, что уйду от атаки, и контратаковал, когда ты открылся. Это общее правило. В политике мы действуем так же. Противник, совершая нужный тебе шаг, должен быть убежден, что одерживает победу. До конца, до самой своей гибели. Только так ты можешь контролировать ситуацию. Продолжаем.

Они снова начали кружить. Артем сделал пробный удар, но в тот же миг его руку словно затянуло в невообразимый водоворот: кисть заплелась, потащила за собой тело – и, перевернувшись в воздухе, Артем снова рухнул на пол. Сверху на него упал тренировочный меч.

– Зачем ты так атаковал? – спросил барон. – Ведь ты знал, что этот удар не причинит мне вреда.

– Я рассчитывал, что, защищаясь, вы раскроетесь, – произнес, поднимаясь, Артем.

– А зачем мне защищаться от неопасного удара? – отозвался барон. – Запомни, удар, не опасный для противника, опасен для тебя.

– Господин барон, тот прием, который вы применили, мы изучали как японский. Откуда он вам известен?

– Я был в Японии. Впрочем, бою я учился не там. Физически человек обладает достаточно ограниченными возможностями, так что подлинным мастерам боя от Лиссабона до Киото все они известны. Школы разнятся только методиками освоения, а не техническим набором. То, что в двадцатом веке ты изучал это как пришедшее из Японии, означает лишь то, что твоя страна потеряла слишком многое из наследия веков и не сумела выработать достойной замены. Продолжаем.

Они снова начали кружить. Артем уже опасался атаковать и, сделав ложный выпад, быстро отступил. Барон последовал за ним.

Артем отшагнул в сторону и сделал молниеносный выпад. Когда меч снова провалился в пустоту, он даже не удивился. Однако перед самыми его глазами, буквально в трех сантиметрах, внезапно возник тренировочный меч барона. Явление было настолько неожиданным, что Артем даже не смог отступить, а просто отшатнулся. Меч последовал за ним с той же скоростью, и Артем упал на спину.

– Это мне уже больше нравится, – произнес барон, – ты начал верить в возможность победы.

– Но я все равно не попал в вас, – сказал Артем, поднимаясь.

– Видишь ли, – улыбнулся барон, – у меня есть привычка – не стоять там, где будет удар.

– Полезная привычка, – отозвался Артем, – хотел бы я ее приобрести.

– Приобретешь, – ответил барон, – вернее, у тебя она уже есть, только ты не даешь ей возможности работать.

– Как? – изумился Артем.

– Твое тело много умнее твоей головы. Вернее, не тело, а подсознание. Иногда это называют шестым чувством, интуицией. Пока твой разум строит предположения о том, что может быть, твое подсознание уже прекрасно знает, что будет. Только ты способен выбрать, что будет руководить тобой – разум или подсознание. Разум много медлительнее, в быстротечном бою он всегда запаздывает. А еще он исходит из предположений, а не из точного знания. Однако он более агрессивен. Поэтому у обычного человека он захватывает власть.

– Что же делать?

– Просто отключить его. Разум – это машина, которая постоянно работает, перемалывая непрерывный поток мыслей. Останови этот поток, и подсознание вступит в свои права.

– Непростая задача.