Орден Архитекторов 7

Мужчина был в военной форме, а его грудь украшали ордена и медали. Лицо его было искажено глубокими шрамами, словно кто-то провёл по нему раскалённым лезвием, оставляя после себя уродливые следы. Правый глаз был закрыт чёрной повязкой, а на месте левой руки – пустой рукав, закреплённый булавкой. Но самое страшное – это его ноги. Обе ноги были ампутированы выше колен.

Несмотря на увечья, он держался с достоинством офицера, и его взгляд был твёрдым и решительным.

– Добрый день, господин Вавилонский! – отчеканил он низким, четко поставленным, голосом.

– Здравствуйте, – сказал я, пожимая его единственную руку. – Чем могу быть полезен?

– Прошу прощения за то, что отрываю вас от дел. Я сразу сказал Кирюхе… гхм… простите, Кириллу Александровичу, что не стоит беспокоить вас по пустякам…

Скала закатил глаза и, не дожидаясь окончания фразы, грубо прервал своего старого друга:

– Глеб, да брось ты! Хорош с Теодором сюсюкать, он не сахарный, не растает. Говори, как есть, без обиняков.

Я молча кивнул, соглашаясь со Скалой. Шубин, немного помедлив, продолжил:

– Вы правы, Кирилл Александрович. Дело вот в чём. Я слышал, что вы, господин Вавилонский, можете создавать… гм… особые протезы. Скала рассказал мне, что вы вернули руки сыну графа Волынского. И… в общем… я надеялся, что вы сможете помочь и мне.

Он с горечью посмотрел на свои ноги.

– Я понимаю, что это сложно… – продолжил он. – Но я готов на всё, чтобы снова встать на ноги.

Мы поговорили ещё немного, и вскоре выяснилось, что полковник Глеб Романович Шубин – живая легенда имперского спецназа. Он участвовал в десятках секретных операций, за его плечами – десятилетия тренировок и боевого опыта.

Но гордостью полковника были не награды и не звания, а десятки спасённых жизней. Он лично вытаскивал заложников из лап террористов, эвакуировал мирных жителей из зон боевых действий, и не раз закрывал своим телом товарищей от пуль и осколков.

Всё это осталось в прошлом после роковой операции в африканской пустыне. Отряд Шубина выполнял особо важное задание – нужно было ликвидировать главаря международной террористической организации, который скрывался в укреплённом лагере посреди бескрайних песков.

План операции был безупречен, но предатель в высших эшелонах власти слил информацию врагу. Отряд Шубина попал в искусно подготовленную засаду. Бой длился несколько часов. Раскалённый песок смешивался с кровью, воздух звенел от выстрелов и взрывов.

Шубин сражался до последнего, прикрывая отход своих бойцов. Он уничтожил десятки противников, но силы были неравны. Разрывная пуля попала в левый глаз, превратив его в кровавое месиво. Осколки гранаты изрешетили правую руку. А когда рядом взорвался заминированный джип, обе ноги Глеба оказались раздроблены, словно их пропустили через мясорубку.

С тех пор полковник был прикован к инвалидной коляске, и для него это было хуже смерти. Человек, который всю жизнь был в движении, теперь не мог самостоятельно даже одеться. Он не мог смириться с тем, что больше не может сражаться, что стал обузой для своих близких. Даже его жена, которая поначалу самоотверженно ухаживала за мужем, не выдержала такой жизни. Она собрала вещи и ушла, оставив на столе обручальное кольцо и короткую записку: "Прости. Я любила тебя, но того Глеба, которого я знала, больше нет."

Скала, верный друг Шубина ещё со времён военного училища, сочувствовал своему боевому товарищу, но ничем не мог ему помочь. Он пытался устроить Глеба на работу в аналитический отдел, но тот отказывался, считая это подачкой.

Медицина в Империи была развита хорошо, но даже она оказалась бессильна перед такими тяжёлыми увечьями. Лучшие протезы, которые могли предложить врачи, были неуклюжими и малофункциональными – они позволяли кое-как передвигаться, но о возвращении к нормальной жизни, не говоря уже о военной службе, не могло быть и речи.

И вот теперь этот некогда грозный воин сидел передо мной в инвалидном кресле, с гордым взглядом единственного глаза, и в этом взгляде читалась слабая надежда. Я понимал, что от моего решения зависит не только здоровье, но и, возможно, сама жизнь этого человека. И я был готов принять этот вызов.

Я внимательно осмотрел Глеба Романовича, прикидывая в голове масштаб работы. Задача была непростая, но… выполнимая.

– Я смогу сделать для вас протезы, – сказал я Шубину, увидев в его глазах засветившуюся надежду. – Кирилл Александрович сообщит, когда можно будет приступить к установке.

Глеб, сияя от счастья, даже попытался встать, чтобы пожать мне руку, но, конечно, не смог.

– Спасибо! – выдохнул он. – Я… я не знаю, как вас благодарить.

Когда Шубин, вместе со Скалой, уехал, я задумался. Дело это, несомненно, полезное. Опытный боец, мастер своего дела, обладающий невероятной силой воли, которая позволила ему не сломаться после всех испытаний.

Скала, конечно, сам ещё не до конца понимает, насколько эффективными могут быть протезы. Ведь в моём исполнении это не просто "заменители" утраченных конечностей. Если постараться, то человек сам станет смертоносным оружием – быстрым и сильным.