Орден «Чёрная Роза»

Капитан любил иной раз посидеть за открытым столиком уличного кафе, расположившегося у подножья здания его отдела. Хоть осень была не очень доброжелательной в этих местах и забиралась под куртку без тени застенчивости в попытках отобрать всё тепло, какое только имеется у объекта её интереса, горячий кофе помогал бороться с этой проказницей и попутно согревал израненную душу. Йозеф сидел молча, в одиночестве, полностью погруженный в свои мысли касаемо нависших расследований и прочих более мелких проблем человечества. Благодаря этому капитан убойного не заметил, или просто не обратил внимания, как к нему за столик подсел молодой парень. Он был одет в гражданском стиле, но выдержанно строгом: чёрные брюки, тёмно-коричневая кожаная жилетка поверх белой рубашки, толстый пиджак в цвет брюк и тёмно-серое длинное пальто. На пиджаке красовался медный орден в виде головы совы, расположенной анфас – это говорило о его принадлежности к должности младшего епископа. С виду парню было около двадцати пяти, в таком возрасте получить подобное назначение было невероятной удачей, или же это говорило о его высокой предрасположенности к подобному служению.

– Добрый день. Не возражаешь, если я присоединюсь? – Парень аккуратно начал диалог, так, чтобы не застать собеседника врасплох, но и дать понять, что этот разговор крайне необходим.

– Приветствую, младший епископ, – холодно поздоровался Йозеф, не повернув голову в сторону парня. Он узнал голос, ему не было нужды идентифицировать его ещё и визуально.

– Я хочу поговорить с тобой о вашем деле. – Парень говорил спокойно, его словно совершенно не заботило, что Йозеф не выказывает никакого интереса к диалогу. – Мне кажется, я могу помочь вам.

– В таком случае, ты можешь подать официальный запрос, написать заявление, которое будет рассмотрено в кратчайшие сроки и проанализировано. – Выпалив на одном дыхании стандартную фразу, капитан отпил уже еле тёплый кофе и слегка скривился от возросшей кислоты.

– Эта информация не совсем для… как вы говорите? Не для протокола.

– Ты что, в шпионов решил поиграть? – На этот раз Йозеф развернулся к парню и, посмотрев ему прямо в глаза, увидел в них лишь пустоту, которая остаётся после того, как у человека отрывают часть души.

– Отец, я могу помочь. – Глаза парня слегка задрожали, и в одном из них начала наворачиваться слеза. Почувствовав это, он резко отвернулся и, осторожно коснувшись большим пальцем перчатки кончика глаза, стёр слезинку.

– Чёрт, ты серьёзно? С дочерью Остина? – Йозеф несколько раз отрицательно качнул головой, после чего в один глоток допил свой остывший кофе и продолжил: – Пошли в кабинет, там всё расскажешь.

Они молча встали и направились к входу в отделение, оставив за собой лишь одинокий опустевший стаканчик. Всю дорогу до кабинета отца Кевил шел молча, слегка опустив голову, но не сильно, чтобы окружающие не заметили его поникшее состояние. Политика нынешних органов власти была такова, что если тебе показалось, что ты что-то видел, то, скорей всего, – ты что-то видел. И хотя отделение Йозефа было под его контролем, нельзя было сказать наверняка, что приближённые Совета епископов не следят за ним в маниакальной попытке всё контролировать. Тем более сейчас, когда отдел вел дело о смерти дочери Остина.

Зайдя в кабинет, Йозеф сел на своё место за столом. Парень снял пальто и, повесив его на небольшую ветвистую вешалку, занял стул для посетителей, напротив отца. Несколько минут они сидели молча, лишь лёгкое гудение ламп нарушало эту неловкую тишину. Капитан не любил подолгу молчать, но, несмотря на это, очень хорошо умел это делать. Практически бесшумно он достал из куртки пачку сигарет и едва заметным щелчком бензиновой зажигалки подкурил одну из них, и лишь когда он прикончил её на половину, парень начал говорить.

– Мы познакомились не случайно, это была официальная процедура. Нет, я, конечно, и до этого знал, кто она такая, и видел её, но представлены мы не были, таковы правила. – Было видно, что ему тяжело говорить, каждое слово давалось с трудом. Но привычка скрывать эмоции на службе так же давала о себе знать. Можно было подумать, что это просто такая манера речи. – Естественно, и тот факт, что мы начали встречаться, приходилось держать в тайне. Мы виделись лишь изредка и только на нейтральной территории.

Йозеф тихо слушал сына, не перебивал. Он уже понял, к чему ведёт отпрыск, но необходимо было дать ему высказаться.