Орден. Дальняя дорога

В таверне «У папы Фрица» его ожидал сюрприз. После первых же фраз, которыми он обменялся с ожидавшим его братом Франциском, за столик подсел сам Цильх, заказал большую кружку пива и приступил к неспешному допросу агента. Всю дальнейшую беседу вел командир гвардии, а монах лишь ерзал на скамейке и почему-то передергивал плечами, как будто ряса страшно натирала ему спину. Цильху была представлена та версия событий посольства, которую они разработали с бароном и Питером. На протяжении всей беседы Цильх оценивающе и как-то по-особенному смотрел на Артема. Смотрел, будто пытаясь понять, что творится в душе у его человека. Артему было неуютно под его взглядом. Артем обратил внимание, что немец очень интересовался распорядком жизни барона и возможностями Артема или Марты поучаствовать в приготовлении пищи для него. Выводы напрашивались сами собой. Цильх подробно расспросил Артема о бою на мосту и в конце концов произнес:

— Доверяет ли тебе барон настолько, чтобы не ожидать подвоха от тебя?

— Сложно понять этого человека, — нахмурился Артем, — похоже, от меня он особо не таится. Не думаю, что он догадался, что я шпионю за ним.

— Хорошо, а ты можешь зайти ему за спину?

— Он не разу не позволял мне сделать этого.

— Скоро ты нам очень понадобишься, — произнес Цильх.

Взглянув на прощание в глаза Цильху, Артем понял, что в следующий раз они встретятся в бою друг с другом. Он постарался отогнать эту мысль, но та всей тяжестью навалилась на плечи. «Готовься», — шепнул внутренний голос.

По дороге домой Артем перебирал всю историю взаимоотношений с этим человеком. Период обучения у него и вербовки. Он вспомнил также их учебные поединки и вдруг осознал, что, несмотря на полугодовое обучение у Питера, Цильх остается для него грозным противником. Придя домой и пересказав Питеру весь свой разговор и выводы, сделанные из него, Артем неожиданно произнес:

— Обучи меня фехтованию, Питер.

— А я что делаю? — изумился тот.

— Нет, я неправильно выразился. Я бы хотел с сегодняшнего дня заниматься так, будто в ближайшие дни мне предстоит поединок с самым искусным фехтовальщиком, какого ты только знал.

— Если бы тебе предстоял поединок с самым искусным фехтовальщиком, которого я знаю, я бы посоветовал тебе приготовиться к смерти, — серьезно произнес Питер. — Впрочем, я, кажется, понимаю, что тебе нужно. Сегодня начнем.

Снова потянулись дни. Прошло Рождество, пронеслись крещенские праздники. Жизнь, казалось, вернулась в привычное русло. Та же Герда, хлопочущая по дому и ворчащая на вечно недовольного мужа. Марта, то разыгрывающая охлаждение чувств, то изображающая пламенную страсть к возлюбленному. Купцы, посыльные из канцелярии. И лишь одно казалось подлинно осмысленным — ежедневные, а иногда даже утренние и вечерние суровые тренировки с Питером. Но и они уже начинали казаться Артему просто фоном, неотъемлемой частью жизни. Вроде даже количество арестов и казней пошло на убыль.

Горожане понемногу привыкали к жизни под строгим контролем за «благочестием низшего сословия». Появилось даже впечатление, что, может, и пронесет.

Глава 30 Следствие

Отец Паоло и отец Филарет склонились над столом. Было что-то трогательное в единении двух представителей разных Церквей. Впрочем, то, что они обсуждали, никакого отношения к религии не имело.

На столе были разложены: кошелек Артема, банкноты и монеты из него, пластиковая карточка «Мастер кард». Священники поочередно брали и крутили в руках все эти предметы, внимательно рассматривали их и обменивались недоуменными взглядами.

— Значит, — спросил Пало, — это нашла ваша служанка в доме работников?

— Да, — отозвался Филарет, — она сама ничего не знает и напугана.

— Хорошо, — произнес отец Паоло, — давайте начнем по порядку. Этот кошель, безусловно, странной формы, сделанный из необычно выделанной кожи, но он все-таки не несет в себе ничего сверхъестественного. Возможно, его обладатель прибыл из дальних стран. Ничего удивительного в этом нет. Монеты. Не серебряные и не медные. Судя по всему, мелкого достоинства, хотя отчеканены с небывалой четкостью. На оборотной стороне изображен святой Георгий, это герб Московского князя. На обороте скорее греческими, чем русскими, буквами написано: «десять» и «пятьдесят копеек». Это монета Московского князя, хотя и невиданная ранее. Здесь более или менее все ясно. Сложнее с этой монетой, сделанной из металла, похожего на серебро. Может, некий сплав? Тут написано: «один рубль». Неизвестная мне мера денег. Двуглавый орел. Похоже на византийскую монету.

— Осмелюсь заметить, падре, — вступил Филарет, — и на одних и на других монетах написано: «Банк России».

— Да, написано, по виду по-гречески. Хотя… скорее стилизованная русская кириллица. Что значит «Банк России»? Русь — объединенное название многих княжеств и земель, единой монеты чеканиться не может. Да и «Русь» и «России» слова близкие, но не тождественные. Что в русском означает слово «банк»?

— Не знаю, мой господин. Может быть, «Банк России» — это имя правителя?

— Возможно.

— Но тогда, судя по звучанию, это итальянец.