Орден дракона

— «Свет». А это, в свою очередь, означает, что бык видит впереди свет. Вдруг это и есть ответ?

— Ты думаешь, что символ святого может дополнительно что-то означать?

Август пожал плечами.

— Возможно, он говорит о том, что достижение цели, читай разгадка, невозможно без жертвоприношения.

Ксандра откинула голову на подголовник.

— Все мы пожертвовали чем-то.

— Но кое-кто больше других,— заметил Август.

— Ты до сих пор жив и здоров, — напомнила ему Ксандра.

— Ладно,— отмахнулся Август.— Еще посмотрим, что думает об этом Лео Кан.

И с этими словами он вывел на экран монитора последнюю, девятую иллюстрацию, изображение сотворения мира из Книги Бытия. Пожалуй, это была самая необычная и искусная из всех миниатюр.

— Сэр?

Это была стюардесса по имени Дженис.

— Да? — откликнулся Август.

— Вы должны выключить все электронное оборудование.

— Всего минуту!

— Прошу прощения, сэр, но я вынуждена просить вас…

— Пожалуйста! — взмолился Август.— Дайте мне всего одну минуту. Дойдете до конца прохода, потом вернетесь и увидите, что у меня все выключено. Честное слово!

— Но я скоро вернусь,— предупредила Дженис.

— Конечно-конечно!

— Мне проблемы не нужны.

— Я избавлю вас от них, обещаю,— сказал Август.

И Дженис двинулась дальше по проходу.

Август смотрел на иллюстрацию и напряженно старался запомнить все детали — на случай, если Дженис действительно быстро вернется и компьютер придется выключить. Рисунок был поделен на три части: вверху виноградные лозы и птицы, внизу тоже виноградные лозы и птицы и, наконец, основа, заглавная буква «I». Гроздья и листья выписаны весьма искусно, птицы — тоже, и все походят одна на другую. Все, за исключением одной, в нижнем правом углу. Павлин.

— Вот,— сказал он и указал на птицу с ярким оперением.— Он считался символом бессмертия.

— А не гордыни?

— Это позже,— ответил Август.— Павлин — птица древняя, как и мифы, связанные с ней. В старину считалось, что всякий раз павлин, просыпаясь, плачет от ужаса. Потому что во сне ему привиделось, будто он потерял всю свою красоту.

— На мой взгляд, самая настоящая гордыня.

Ксандра взяла из рук Августа блокнот и начала просматривать его записи.

Август же изучал заглавную букву «I», которая высилась, подобно колонне, на электронной копии иллюстрации из Библии Гутенберга. Внутри эта колонна– буква была поделена на четыре сектора. В самом низу — сады Эдема с его неразлучными обитателями, Адамом и Евой; выше — океан, бурлящий жизнью; еще выше раскинулся лес, населенный большими и маленькими зверями. И наконец, в самом верху — мудрый старик, лицо которого озарено внутренним светом.

— Да уж, слишком тут много всего,— пробормотал Август, пытаясь сообразить, с чего лучше начать.

Он выбрал Адама с Евой. Вполне типичные образы, бесстыдно обнаженные мужчина и женщина, еще не познавшие греха. Два пейзажа — океан и лес — тоже выглядят классически. Изображения рыб традиционные. Поначалу звери, обитающие в лесу, дали Августу какую-то надежду, но, присмотревшись, он не заметил в них ничего особенного.

— Почему я ничего не вижу?

— Может, слишком внимательно смотришь? — предположила Ксандра и отложила блокнот.

Август сидел, обхватив голову руками, и всматривался в рисунок до рези в глазах. Всматривался снова и снова. Ничего…

— Я серьезно,— сказала Ксандра.— Тут должно сработать твое подсознание, а не логическое мышление. Ничего не найдешь, если будешь вот так тупо пялиться.

— Пожалуйста, не отвлекай. Я пытаюсь…

Август не договорил. Он погрузился в иллюстрацию с головой. Представил, как бродит по этим лесам, населенным дикими зверями, месит грязь, проваливается во влажную почву, поросшую сорняками и мхом. Вот он постоял рядом с оленем, затем — с быком. Вернулся назад. Олень– самец. Да, все дело в нем, в этом олене. Он торопливо пересчитал ответвления на рогах — их оказалось ровно семь. Весьма символичное число. Оно означало совершенство. Олень-самец был само совершенство…

Август всмотрелся еще пристальнее, весь ушел в рисунок. Олень явно встревожен. Но почему? Август проследил за направлением взгляда животного. Невдалеке резвились и прыгали оленята. Нет, расстояние имеет огромное значение. Потому что между оленем и его потомством есть кто-то еще. Волк…

— «Физиолог»,— сказал Август.

— Прости, не поняла?

— Было такое произведение, «Физиолог», в некотором смысле аналог « Бестиария ». Изучая древние книги, я часто пользовался им как справочником. Это своего рода стандарты древней церковной символики. И там часто упоминался олень.

— Олень?

— Да, олень. Или олень-самец, если угодно. Взрослый половозрелый олень-самец пятилетка, если уж совсем точно. На втором снизу рисунке мы видим такого оленя. Он явно встревожен, потому что между ним и оленятами стоит волк. Разделяет их.

— Природа жестока.

— В книге «Физиолог» упоминается враг оленя. Оба животных враждебны друг другу. И если олень видел своего врага, то отступал к ручью. А если враг замечал оленя, то удалялся к себе в укрытие, высоко в горах, среди скал.

— Ты имеешь в виду волка?

Август улыбнулся. Наконец-то он понял связь. Едва не пропустил.