Орден геноцида

Хотя на все сто я как раз-таки уверен и не был… Ну, это же Хильда всё-таки. Ветер в голове и чесотка в кулаках. Но если теперь она будет в больших охотах участвовать, то, вероятно, она всё же поумерит свою тягу к поиску приключений на свою пятую точку…

Ну, я на это надеюсь, во всяком случае.

— Игнат! — крикнул надзиратель в коридор. — Пригласи сюда леди Винтер.

Спустя минуту в кабинете Кота нарисовалась Хильда. Заранее проинструктированная мной, поэтому вежливая, улыбающаяся и не болтающая лишнего.

— Здраааствуйте, Дмитрий Петрович! — медовым голосом пропела сестра. — Как ваше здоровье? Как супруга? Как детки? Легка ли служба?

— Спасибо, не жалуюсь, — подозрительно покосился на неё надзиратель, вставая с места и явно чуя какой-то подвох.

Я поднялся следом. Это, конечно, моя кузина, но и ещё и дама, а сидеть, когда в комнату входит леди — варварство.

— Вы уж простите меня, Дмитрий Петрович, за то недоразумение, — Хильда лучезарно улыбнулась. — Погорячилась тогда я чего-то… Ведь простите, а? Больше такого не повторится, обещаю!

— Нууу… — протянул полицейский и улыбка кузины как будто бы замёрзла.

Она явно не верила в то, что простого извинения и правда будет достаточно, чтобы ей вернули мотоцикл…

— Вообще, конечно… — поморщился Кот.

Хильда нервно сглотнула.

— …почему бы и нет? — слегка улыбнулся надзиратель. — Я вижу, что ваше благородие искренне раскаивается… Так зачем же обострять ситуацию? Вы ещё всё-таки молоды, так что горячесть вам простительна, а здравомыслие и выдержка должно быть всячески поощрены…

Полицейский наклонился, выдвинул ящик стола и достал ключ с брелком. Бросил его Хильде — та ловко поймала его одной рукой.

— Скажите Игнату — пусть проводит вас до нашей конюшни. Мы туда вашего железного скакуна определили.

— Ура!!! — Хильда просияла и унеслась прочь, крайне несолидно подпрыгивая и уже на бегу прокричав через плечо, — Спасибо!

— Что ж, — Кот вздохнул и опустился обратно в кресло, — Если на этом всё…

— Есть ещё кое-что важное, Дмитрий Петрович, — не стал темнить я, тоже присаживаясь.

— Связанное с ограблением?

— Да, именно.

— Странное оно какое-то… — задумчиво произнёс надзиратель. — Грабить оружейный магазин? Ради оружия разве что, потому как с деньгами у Семёныча никогда особо густо не было…

— Они не за оружием приходили, ваше благородие — им динамит был нужен.

— Динамит? — вскинулся Кот.

Динамитом рядовые уголовники не интересуются — он требуется либо грабителям банков, либо бомбистам, что ещё хуже. И любой из этих вариантов — та ещё головная боль для простого околоточного надзирателя.

— Мы там одного разговорили по-быстрому, — сообщил я. — Знатный бред нёс. Что, дескать, планируется налёт на поезд, а замешана в этом Либрия и даже сам Юф… Вздор, конечно, но я подумал — стоит вас предупредить. Ну, так — на всякий случай. Не мне советовать, может и правда отправить к вокзалу пару городовых?

Полицейский явственно побледнел.

— Ваше благородие?.. — моментально насторожился я.

— Ночью был налёт на известняковый карьер около Старого Лога, — сказал Кот. — Похитили динамит и попытались скрыться, но рядом случился разъезд порубежной стражи. Завязался бой, пяток налётчиков положили, остальные ушли…

— Значит, вот куда вы отправили всех городовых… — сообразил я.

Мы с надзирателем переглянулись.

— Поезд скоро?

— Через полчаса, — ответил Кот, бросив взгляд на висящие на стене часы.

— Куда идёт?

— До Печоры.

Полицейский достал из ящика в столе револьвер — потёртый «смит-вессон». Переломил рамку, проверяя наличие патронов, лихо крутанул барабан.

— Вокзал надо проверить. Вы со мной?

— Вы лучше останьтесь здесь, — я поднялся со стула. — Свяжитесь с Печорой, предупредите… Ну, кого там положено предупреждать. К вам-то прислушаются. А мы проверим поезд — я и так на всякий случай отправил Вильгельмину на вокзал.

[1] Отрывок из стихотворения ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса.

Глава 15

Вокзал города Чердынь имени воеводы Семёна Вымского назывался куда красивее, чем был на самом деле. Причём, раз эдак в сто.

Ну или кто-то не очень-то любил воеводу Семёна Вымского, если назвал в честь него деревянный одноэтажный барак.

Народа подле него, считай, что и не было, разве что около входа, скрестив руки на груди, стояла хмурая Вилли.

Мы с Хильдой оставили лошадей у привязи, охраняемым мужичком лет сорока в форме железнодорожной стражи и с двустволкой на плече.

Пожалуй, вот чего-чего, а конокрадства в Чердыни не водилось уже хрен знает сколько времени. Во-первых, привязь при станции считалась княжеской, а воровать у князя — это надо быть наглухо ушибленным на всю голову. Во-вторых, если местные найдут вора раньше князя, то изобретут что-нибудь поинтереснее уставной петли или плахи. Не знаю, как в других местах, но, например, в Печорском княжестве до сих пор в ходу столь милая форма кары, как утопление в выгребной яме…

Подошли к недовольной сестре.

Я перебросил карабин Вилли, та ловко поймала его одной рукой и повесила на плечо.

— А чего снаружи? — спросила Хильда. — Билеты получила?