Орден геноцида

Мы маленький бедный род — ни сонма слуг, ни вассальных семей, ни богатств, ни влияния. Дядя, я и две кузины — вот и весь клан Винтер. Как же так вышло? Да ничего необычного — просто кто-то когда-то поставил не на того. Кто же знал, что младший сын князя крохотной Ангелии выбьется в императоры Саксонии? Вот и глава рода двести лет назад не знал. А когда стало поздно, то в пределах Алемании Винтерам места уже не было, даже несмотря на редкий талант Заклинателей тварей — увы, но при всём гении и при всём прагматизме императора Фердинанда, прощать бывших врагов он не умел. Вот и бежали Винтеры как можно дальше, бросив и родовые замки, и библиотеки, и большую часть богатств — как денежных, так и магических. Бежали, пока не остановились двести лет назад здесь — на Урале. Остановились, когда от огромного клана осталась всего одна линия, которая нынче насчитывает лишь четырёх человек. Ничего странного, учитывая, что Винтеры всегда умели делать хорошо только две вещи — воевать и охотиться на гейстов.

А вот с интригами и умением быть там, где хорошо, а не где правильно — как-то не сложилось.

Как при этом больше тысячи лет продержались? Дэв его знает. Но девизы вроде «кровь за кровь» на пустом месте не рождаются.

В нашем случае это не в смысле, что на удар надо отвечать ударом… Хотя и это тоже. Но главное, что любой от крови Винтеров должен стоять за своих родичей насмерть.

Возможно, именно поэтому за всю историю клана у нас почти не было внутренних дрязг и конфликтов. И даже когда нас осталось лишь четверо, жили мы всегда дружно, но даже и тут, если начистоту, то Вилли была моей любимицей. Наверное, для клана истребителей гейстов и общепризнанных чёрных магов странно такое говорить, но Вилли — самый светлый человек, что я встречал. Всегда весёлая, всегда жизнерадостная и никогда не вешающая нос. В другом клане… Чего уж греха таить — в другом нормальном клане, она росла бы принцессой и была бы настоящей принцессой.

А у нас она получила в подарок винтовку прежде, чем сходила на свой первый бал.

Её сверстницы читают дамские романы и листают журналы мод в перерывах между чаепитиями и занятиями по родовой магии, а Вилли штудирует оружейные справочники и дневники предыдущих Винтеров, где самой расхожей фразой является «…а потом я отрубил ему голову».

Возможно, в том и моя вина, потому как дядя после смерти жены, откровенно говоря, больше времени проводил на охоте, чем посвящал воспитанию дочерей. И что вместо двух добропорядочных леди выросли две пацанки — явно стоить винить меня.

Да и сейчас сестра была одета отнюдь не для светского раута, а по-походному — на охоту она собиралась наравне со всеми. Высокие ботфорты на толстой подошве, лосины, короткое платье в котором удобно ходить по лесу, а шнурованный корсет укреплён изнутри стальными чешуйками. Пояс с подсумками, в которых лежат зелья и обоймы с патронами…

Ну и печенье, естественно.

Невысокая, но хорошо сложенная — даже и не скажешь, что она на два года младше нас с Хильдой. Длинные тёмные волосы, голубые глаза — говорят, она очень похожа на свою мать, Лизелотту. Но я тётю совсем не помню — она ведь умерла при рождении Мины. Родовая горячка — такая штука, что от неё даже маги не застрахованы, особенно если у этих магов нет под рукой ни денег, ни дорогих зелий, ни кучи лекарей…

Я смотрел на сестру, с которой рос и привык как к самому себе…

Но почему тогда так колет в сердце? Будто бы глядя на Мину, я достаю откуда-то из глубин очень старую, очень привычную, но никогда не проходящую боль.

Почему теперь и её я вижу мёртвой?

— Эээй, — Вилли пощёлкала перед моим носом пальцами. — Ты чего как будто пыльным мешком из-за угла стукнутый, а? В Камделире слишком долго пробыл?

— Да… Наверное.

Даже слова, и те из себя приходится вытягивать, будто иззубренные осколки. Самые обычные ведь слова. А ощущение такое, будто бы я почти разучился говорить…

Помотал головой, отгоняя жутковатое наваждение.

— Что-то я сегодня сам не свой, Вилли, — признался я. — Мерещится дэв пойми что, ощущения какие-то странные…

— А Проявитель тьмы? — деловито осведомилась сестра.

— Не. Ничего не показывает. Ну, сверх обычного.

— А я-то думаю — чего это ты за теормаг засел… — Мина покрутила головой, разглядывая разбросанные на кровати книги. — Нашёл что-нибудь интересное?

— Слушай, ты же семейные хроники лучше всех знаешь. Ведь так?

— Так, — девушка с готовностью кивнула.

— Не помнишь — у нас в роду пророки были?

— Конни, но ты же знаешь теорию, — удивилась Мина. — К пророчествам есть предрасположенность, но пророками не рождаются, а становятся.

— Да, я знаю, что нужен триггер, — поморщился я. — И триггер сильный. Но вдруг у кого-то Дар проявлялся спонтанно?