Орден костяного человечка

А на улице стояла гулкая рань, когда звук несется на километры, но слышится неясно и не всегда понятно, с какой стороны он идет. Что хорошо — день обещал быть замечательным: легкие клочья прозрачного степного тумана опускались на землю. Упруго, сильно шел Володя, с удовольствием смотрел на мир и чувствовал себя сильным и гибким: после отвара непонятных трав он словно бы мирно проспал всю эту ночь. Что плохо — далеко в степи проскакал всадник и как будто узнал Володю, даже что-то крикнул, махнул рукой. Володе показалось, что это Петька.

Как и следовало ожидать, плохого ничего в экспедиции без него не стряслось — все уже работало как налаженный механизм и не очень зависело от него самого. Володя невольно подумал, что если он даже захочет разрушить то, что сам же создавал, ему будет совсем непросто это сделать.

Вечером три грации опять пришли к курганам, приперлось еще человек пять парней, и это оказалось куда хуже. Во-первых, по сравнению с чудовищно грязными, оборванными парнями девушки были еще сравнительно приличны. По ним хотя бы не ходили табунами насекомые как вот по этому, снимавшему вшей прямо с отворота засаленной, месяца два не менявшейся рубахи. Во-вторых, девицы больше говорили про водку, а от этих с утра припахивало чем-то спиртосодержащим. А в-третьих… Когда приходили девицы, сердобольная Оля кормила дохлую Катьку, и только. Даже она понимала: если дать в руки девочке, ей ничего не достанется… А вот парни при виде аппетитно булькающего варева в исполнении Фомича придвигались с голодным оживлением, потирали руки, сглатывали слюну и не дать им еды было непросто. Добрые Андрей с Димой готовы были поделиться кулешом, но и до них доходило: при слухах о бесплатной кормежке сюда сбегутся уже не пять или шесть обормотов, а чуть не вся деревня. Поэтому Володя сурово сообщил парням, что на обед они могут не рассчитывать, разве что останется что-то.

— А хотя бы хлебца дадите?!

— Я же сказал — если останется.

Но и есть под голодными взглядами людей, забегавших под ветер, чтобы ловить носами запах кулеша, истекавших слюной, было не так-то просто. Дима подавился, и Фомич долго лупил его по спине огромной мозолистой ладонью.

Оля съела едва половину, тяжело вздохнула… и, поймав апатичную Катьку, демонстративно кормила в стороне именно ее. Потом долго мыла ребенка в роднике; несмотря на вопли непривычной Катьки, расчесала редкие волосики, свалявшиеся колтунами.

От добавки отряд отказался, пряча глаза, и Володя со злостью бухнул котелок на землю возле троглодитов. Во все глаза смотрели Фомич, Андрей и Дима на схватку местных за остатки картошки с тушенкой. Наташа и Оля не смотрели — сразу ушли за машину.

Было и в-четвертых — как раз с Наташей и Олей троглодиты пытались знакомиться. Наташа как-то и не поняла этих попыток (троглодиты обиделись). Оля поняла — и трудно не понять приглашения на местную дискотеку, — но отказалась, не очень заботясь о дипломатичности формы. И даже проявив некоторый испуг. На это троглодиты обиделись еще сильнее, и Володе пришлось принять меры.

— Вы что, ребята, девок не видали? Видите, не хотят они с вами иметь дело.

— А это вы им запрещаете!

— Неправда. Если девочки захотят, я их куда угодно отпущу. Наташа, Оля, хотите в их компанию?

— Нет…

— Вот и все. Ребята, по-хорошему вам говорю, отвяньте! И вообще — занялись бы вы чем-то!

— А что тут делать?!

— Ну, пошли бы вскопали огороды, вон весна какая ранняя да дружная.

— А там все равно ничего не растет…

— Но вскапывают же другие огороды?!

— Вот они пускай и копают…

— Так сделали бы что-нибудь в доме!

— Нам лень… — честно ответили парни.

Володя хотел было спросить, неужто они всерьез рассчитывают на внимание девушек, с такой-то патологической ленью, но прикусил вовремя язык.

Спас положение Фомич:

— В другой раз за кормежку вы у меня лопатами поработаете… А то вишь, взяли манеру — жрут, а ничего не делают.

— А Катьку кормите! — вякнул было один, и Дима с Наташей обернулись на него, уронив рулетку. Но Фомич и тут был на высоте:

— Катька подрастет, и ей куска хлеба задаром не дам! А ты, лоб здоровый, у меня завтра за кулеш такой шурф выроешь, что любо-дорого будет взглянуть! Понял?! А теперь марш с дороги, я в Усть-Буранный поеду!

— Дяденька, возьми с собой!

— А ты мешки таскать в машину будешь?!

И, к удивлению Володи, Фомич заставил-таки одного аборигена таскать мешки, помогать заводить машину и даже выгрузить мешок муки для той, первой знакомой на самой околице деревни.

Но оставаться в этой компании Володя совершенно не хотел — когда зеленое предзакатное небо покрыли розовые и золотые разводы, появилось еще двое лбов, уже постарше, — дохнущее от скуки мужское население деревни Камыз.

— Фомич, завтра надо бы подальше от этих…

— А у нас вся степь в распоряжении! Вы мне велели тут торчать, я и торчу. А вы мне велите во-он туда уехать — уедем, а им за нами лень будет прийти.

— Так ведь работать все равно надо поблизости…

— И работайте. А как я приготовлю еду, за вами за всеми подъеду.